Шаг вправо... косой удар с плеча... лицо маратха пересекла глубокая красная полоса. Неприятель снова подался назад, а Уэлсли опять сделал попытку прийти сержанту на помощь. Не ожидавшие встретить столь яростное сопротивление, индийцы никак не желали отказаться от богатой добычи. Шарп оттер генерала плечом.
– Оставайтесь там, – прохрипел он, – и держите тыл! – Повернувшим к нападающим, сержант сделал приглашающий жест. – Ну же, ублюдки! Давайте, вот он, я! Возьмите, твари желторожие!
На призыв откликнулись двое. Шарп шагнул им навстречу. Удар двумя руками... сверху вниз... Клинок едва не развалил пополам голову ближайшего противника. Сержант бросил проклятие в адрес умирающего – сабля застряла в черепе. Вырвав ее в последний момент, он махнул вслепую, отгоняя второго. С острия разлетелись комочки серого желе. Индиец в ужасе вскинул руки, показывая, наверное, что отказывается драться, но Шарпа было уже не остановить.
– Получи, ублюдок! – взревел он, протыкая маратху горло. Тот пошатнулся и схватился за рану. Сержант плюнул на него и плюнул в сторону двух оставшихся врагов, взиравших на него со страхом и державшихся в сторонке. – Ну? Кто еще? Твари поганые! Ублюдки желторожие!
На помощь уже спешила своя кавалерия, но бой привлек и еще нескольких маратхов. Двое попытались добраться до Уэлсли с тылу. Генерал ткнул одного в лицо и полоснул по руке второго. Шарп продолжал выкрикивать оскорбления, понося индийцев последними словами, и один смельчак наконец не выдержал и бросился на сержанта со штыком. Сержант встретил его почти с радостью, как долгожданного гостя, и, парировав удар, двинул нападавшего рукоятью по зубам. Справа уже приближался второй, поэтому Шарп поспешил избавиться от первого ловкой подножкой и повернулся к новому противнику. Их было много, не сосчитать, но сержант и не собирался никого считать. Он пришел на это поле, чтобы драться, и Господь дал ему для этого отличную возможность. Маратх отбил шеффилдский клинок и сделал выпад. Шарп легко уклонился и врезал индийцу кулаком в глаз. Бедняга вскрикнул, но не отступил, а вцепился в англичанина, который безуспешно попытался отбросить его еще одним ударом. Остальные, увидев приближающуюся кавалерию, поспешили ретироваться.
И лишь один конный офицер-маратх рискнул воспользоваться удобным моментом. Видя, что Шарп никак не может освободиться от вцепившегося в него мертвой хваткой канонира, индиец подъехал сзади и ударил сержанта тулваром по шее.
Удар был сильный и хорошо рассчитанный. Он пришелся по шее, чуть ниже затылка, и клинок наверняка перерубил бы позвоночник и замертво свалил красномундирника на политую кровью землю, но в кожаном мешочке на косичке Шарпа лежал рубин покойного султана. Камень принял на себя смертельный удар. Сержанта бросило вперед, однако он сумел устоять на ногах. Цеплявшийся за него канонир разжал наконец объятия, и Шарп оглянулся. Офицер взмахнул тулваром, но его противник отразил выпад с такой силой, что шеффилдская сталь просто перерубила клинок маратха. Второй удар проверил на прочность и самого офицера.
– Ублюдок! – рявкнул Шарп, высвобождая саблю и резко поворачиваясь навстречу очередному врагу.
Но врагов больше не было, а за спиной у него стоял капитан Кэмпбелл, примчавшийся спасать генерала с дюжиной кавалеристов, которые уже успели затупить свои сабли.
Сержант растерянно оглянулся, еще не веря, что остался жив. Не веря, что все закончилось. Жажда крови осталась неутоленной. Он хотел убивать еще и еще. Ярость кипела и клокотала в нем, но враг умчался, и Шарп довольствовался тем, что раскроил саблей голову маратхскому офицеру.
– Ублюдок! – крикнул он, пиная убитого. И тут его вдруг начало трясти. Сержант отвернулся, увидел с ужасом глядящего на него Уэлсли и решил, что сделал что-то не так. Но что? – Простите, сэр.
– Простить? – удивился генерал. Он был еще очень бледен и говорил с заметным усилием. – За что?
– За то, что толкнул вас, сэр. Мне очень жаль. Я не нарочно, сэр.