Хуанита де Элиа снова разразилась проклятиями. Ее украшенная перьями двууголка при этом сдвинулась, и длинные темные волосы выбились из скрепленного заколками узла. Она кое-как заправила волосы, догоняя напуганного мула, который остановился в нескольких шагах от потайного укрытия Шарпа. Собаки убежали в другую сторону, радостно поливая мочой церковные ступени после долгого заключения во дворе.
— Иди сюда, ублюдок, — сказала Хуанита мулу на испанском языке. Она носила изящную форму Real Compania Irlandesa.
Она наклонилась, чтобы поднять повод, и Шарп вышел на освещенное луной место.
— Я никогда не понимал, — сказал он, — «донья» — это титул или нет. Я должен сказать «Доброе утро, миледи»? Или просто: «Доброе утро»?
Он остановился в трех шагах от нее.
Хуаните потребовались несколько секунд, чтобы обрести равновесие. Она выпрямилась, поглядела на винтовку в руках Шарпа, затем на свою лошадь в тридцати шагах позади. Она оставила карабин в седельной кобуре и понимала, что у нее нет никаких шансов добраться до оружия. На боку у нее висела короткая шпага, ее рука двинулась было к эфесу, но остановилась, когда Шарп поднял дуло винтовки.
— Вы ведь не убьете женщину, капитана Шарп, — сказала она холодно.
— В темноте, миледи? В этом мундире? Я не думаю, что кто-то упрекнет меня.
Хуанита вглядывалась в Шарпа, пытаясь оценить правдивость его угрозы. И тут она поняла, что у нее есть возможность спастись, и улыбнулась, прежде чем издать короткий немелодичный свист. Собаки остановили и насторожили уши.
— Я натравлю собак на вас, капитан, — сказала она.
— Потому что это все, что у вас осталось, не так ли? — спросил Шарп. — Луп ушел. Куда?
Хуанита все еще улыбалась.
— Я видела, как мои суки валят оленя-вожака, капитан, и превращают его в скелет через две минуты. Первая, которая доберется до вас, вцепится вам в глотку, а остальные сожрут вас.
Шарп ответил на ее улыбку, затем повысил его голос:
— Пат! Веди их!
— Будьте вы прокляты! — крикнула Хуанита, свистнула снова, и собаки рванули к ним вдоль улицы. В то же самое время она повернулась и побежала к лошади, но ей мешали шпоры на тяжелых кавалерийских сапогах, и Шарп поймал ее сзади. Он обхватил левой рукой ее талию и держал тело перед собой как щит, прижавшись спиной к ближайшей стене.
— В чью глотку вцепятся теперь, миледи? — спросил он. Ее распущенные волосы закрывали его лицо. Они пахли розовой водой.
Она пиналась, пыталась ударить его локтем, но он был слишком силен. Самая быстрая собака подбежала к ним, и Шарп опустил винтовку и потянул спусковой крючок. Звук выстрела был необычайно громким на узкой улочке. Шарпу мешала прицелиться борьба с Хуанитой, но пуля попала нападающей собаке в бедро, и та завертелась на месте визжа, в то время как Харпер вел стрелков через лабиринт. Внезапное появление ирландца перепутало других собак. Они остановились и скуля окружили раненную суку.
— Избавь заразу от мучений, Пат, — сказал Шарп — Харрис! Вернись к капитану Донахью, передай ему мое почтение и скажи, чтобы вел своих людей в деревню. Купер? Позаботься о лошади миледи. И Перкинс! Возьмите шпагу у миледи.
Харпер по колено в собаках достал штык-нож и наклонился к истекающей кровью суке.
— Спокойно, вы, ублюдки, — сказал он мягко, затем перерезал суке горло. — Несчастная тварь, — сказал он, выпрямляясь; с его штыка капала кровь. — Боже храни Ирландию, сэр! Смотрите кого вы нашли: подружка лорда Кили.
— Предатель! — сказала Хуанита Харперу и плюнули в его сторону. — Предатель! Ты должен драться с англичанами.
— О, миледи, — сказал Харпер, вытирая лезвие полой зеленой куртки, — когда-нибудь мы с вами насладимся долгим разговором о том, кто должен драться и на чьей стороне, но прямо сейчас я занят войной, которую уже имею.
Перкинс осторожно извлек короткую шпагу из ножен Хуаниты, и тогда Шарп отпустил ее.
— Мои извинения за то, что применил силу, мадам, — сказал он официально.
Хуанита проигнорировала извинение. Она стояла прямо и неподвижно, блюдя достоинство перед стрелками-иностранцами. Дэн Хагман уговаривал мула выйти из угла, где тот прятался.
— Веди его сюда, Дэн, — сказал Шарп и пошел вдоль по улице к дому, из которого вышла Хуанита. Харпер сопровождал Хуаниту, заставляя ее идти следом за Шарпом во двор.
Дом, видимо, был одним из самых больших в деревне: за воротами открывался просторный внутренний двор с двумя конюшнями по краям и хорошо оборудованным колодцем в центре. Кухонная дверь была открыта, и Шарп заглянул внутрь и увидел огонь, все еще тлеющий в очаге, и остатки еды на столе. Он нашел несколько огарков свечей, зажег их и расставил на столе среди грязных тарелок и чашек. По крайней мере шесть человек ели за этим столом, и, похоже, Луп и люди ушли совсем недавно.