Джереми Крэмп вытащил из кармана кошелек, отсчитал сотню золотых, оставив себе всего двадцать пять монет.
– Разве я сказал сто? – улыбнулся шериф, в его глазах зажегся алчный огонь.
– Я имел в виду сто двадцать пять.
Крэмп едва не бросил кошелек в шерифа, но, встретившись со злобным взглядом, обуздал свой гнев. Он высыпал оставшиеся деньги в ладонь шерифа и, кланяясь, попятился из комнаты. Пустой кошелек болтался на руке.
Шериф слегка усмехнулся, оглянулся, дабы удостовериться, что никого нет, и положил деньги в собственный кошелек.
– Никто никогда не узнает об этом маленьком налоге, – пробормотал он. – Думаю, что господин Крэмп с радостью заплатил мне, чтобы свести счеты, ибо у него самого силенок для этого явно маловато.
Этим вечером шериф оделся скромно, набросил на плечи черный плащ. Его сопровождали четверо слуг, под одеждой которых были спрятаны кинжалы. Они направились в Локсли Холл, неся большой пакет со свадебным подарком. Это был рисунок собора в Ноттингеме, сделанный самим шерифом в редкие моменты отдыха.
Маленькая группка присоединилась к людям, направлявшимся к Локсли Холлу, в котором жила семья Фитзутов. Так им удалось пробраться в дом незамеченными. Шериф преподнес свадебный подарок и направился в банкетный зал, где с трудом устроился на переполненной скамье.
Жених и невеста выглядели прекрасно. Робину исполнилось 30 лет, а Марианне
– 25. Произнеся приветственные речи, они сели, чтобы насладиться роскошными яствами.
– Робин, – прошептал Уилл Скарлет после трапезы, когда пара собиралась отправиться в аббатство Фаунтейнз для бракосочетания. – У меня есть причина утверждать, что шериф Ноттингема находится среди гостей. Несколько минут назад среди свадебных подарков я заметил картину, на которой изображен собор в Ноттингеме. Я когда-то видел, как шериф рисовал его. Затем картина висела в его рабочем кабинете. Так у меня появились подозрения, а пару минут назад я заметил шерифа среди гостей. У него на уме недоброе, Робин, будь настороже.
Жених и невеста верхом отъехали от дома, за ними на разукрашенных повозках последовали сотни гостей. Шериф и его люди обнаружили, что зажаты со всех сторон и не могут пробраться сквозь толпу приглашенных.
– Боюсь, что нам придется оторваться от гостей, – тихо сказал Робин Марианне. – Уилл предупредил меня, что шериф покинул застолье и сейчас преследует нас. Уверен, что он попытается помешать нашей свадьбе. Поэтому мы должны уехать вперед и убедить священника обвенчать нас без гостей, а потом повторить обряд для тех, кто приедет на церемонию венчания. Так мы сможем узнать, что задумал шериф. Давай поспешим, по дороге я расскажу тебе все.
Под покровом темноты Робин и Марианна ускользнули от собравшихся, пришпорили лошадей и добрались до места на добрый час раньше, чем остальные приглашенные.
В одной из маленьких часовен священник без свидетелей объявил их мужем и женой, и в ожидании гостей они устроились в ризнице. Когда все приехали, началась официальная церемония бракосочетания.
Священник как раз дошел до той части службы, когда нужно спросить присутствующих, нет ли у кого-нибудь возражений против этого брака. В этот момент из глубины часовни раздался голос:
– Я протестую! – воскликнул шериф Ноттингема. – Робин Фитзут – предатель! Король приказывает отобрать его земли, имущество и лишить его всех прав. Да свершится это во имя короля Ричарда!
– Представьте доказательства! – закричал Робин, поворачиваясь к собравшимся. – Покажите документ, печать короля или епископа Эльского, который должен управлять страной, пока король Ричард сражается на священной войне. Покажите документ, шериф.
– Документ еще находится у архиепископа, но я смогу представить его вам через несколько дней, – злорадно заявил шериф.
– Я также протестую против этого брака, – раздался другой голос. Гай Гисборн встал и двинулся к алтарю. – Претензии Робина Фитзута на графский титул необоснованны. Старые саксонские графы были лишены всех прав и объявлены вне закона за отказ подчиниться королю. Среди них только Вильям Нормандский, чей графский титул был дарован королем, имеет на него полное право.
– Хорошо, – закричал Робин. – Пусть будет так! С этого момента не существует Роберта Фитзута, графа Хантингдонского. С этого дня пусть меня называют Робин Гудом. Это прозвище дал мне дедушка, сэр Джордж Гомвел. Пока Ричард не вернется в Англию, я буду жить там, где существуют свобода и справедливость, только тогда честность и счастье вернутся на эту истерзанную и униженную землю. Я возьму свои богатства и использую их, чтобы помочь обиженным.
– Я забираю твои земли и имущество для короля! – злобно закричал шериф.
– Король Ричард все возвратит мне, когда приедет со священной войны, – громко сказал Робин. – Я могу подождать, пока ко мне вернется то, что принадлежит по праву.
– Предатель! – вне себя от ярости выкрикнул Гай Гисборн.
– Вы вскоре услышите обо мне, – продолжил Робин, – и будете удивлены, потому что я намерен и впредь помогать бедным и угнетенным. Никто не остановит меня, ибо я считаю это справедливым. Что же касается препятствий для брака, то они не имеют никакого значения, потому что мы с Марианной тихо поженились в боковой часовне этого аббатства еще до того, как приехали остальные. Пусть завершится эта вторая церемония, а потом я спрошу у Марианны, уедет ли она со мной и будет ли жить там, где я сочту нужным.
– Я последую за тобой на край земли, Робин, – гордо сказала Марианна. – И никто не остановит меня. Пусть служба продолжается.
Бракосочетание достойно закончилось, и Робин с женой спустились в ризницу в сопровождении ближайших родственников.
– Лорд Фитзуолтер, – тихо сказал Робин, когда пара расписалась в церковной книге, – пожалуйста, отвезите Марианну в лесное убежище, о котором она знает. Я направлюсь туда, как только смогу. Мне нужно завершить одно маленькое дело, прежде чем я присоединюсь к ней.
Робин поцеловал невесту и проследил, чтобы она беспрепятственно скрылась в лесу в сопровождении отца, а затем вернулся в костел, намереваясь отыскать Гая Гисборна.
Увидев Робина, рыцарь рассмеялся ему в лицо. Робин ответил обидчику улыбкой.
– Если храбрый рыцарь захочет немного поупражняться, – вежливо, но с издевкой сказал Робин, – я готов за определенную плату составить ему компанию.
– Как прикажете, – оскалился Гай, и его уродливое лицо стало еще страшнее от ненависти. – Все, что прикажете.
Его рука потянулась к мечу, но Робин спокойно сказал:
– Не в храме, добрый рыцарь, вы же знаете, только не в храме.
Мужчины пошли рядом, не доверяя друг другу. Покинув собор, они направились на лесную поляну, обнажили мечи и начали поединок, о котором еще долго говорили в Ноттингеме. После жестокой схватки Робину наконец-то удалось поразить Гая Гисборна острием меча. Тот упал на землю и лежал без движения, истекая кровью от множества нанесенных ему ран. Сам же Робин не получил даже царапины.
Он стоял и несколько мгновений смотрел на врага, потом вытер меч о мягкую зеленую траву и спрятал его в ножны. Робин повернулся, сел на лошадь и поехал в лес в сопровождении Уилла Скарлета и нескольких близких друзей.
Шериф наблюдал за схваткой из-за деревьев и от волнения грыз ногти на руках. Несколькими минутами позже именно он помог Гаю подняться на ноги.
Гай холодно посмотрел на него и со злостью сказал:
– Это плохая ночь для нас обоих, шериф. Мы нажили себе смертельного врага. С этого момента и вам, и мне придется забыть, что такое покой. Робин всегда будет держать нас за горло. Это действительно ужасная ночь для нас.
Лицо шерифа побелело, он кивнул и отвернулся, но думал он только о мести. Еще какое-то время он не мог прийти в себя.
Уезжая домой, он бормотал себе под нос:
– Не я один нажил себе врага, Робин Гуд – тоже. А я умею быть страшным врагом, и он скоро поймет это.