Возможна ли любовь с первого слова? И особенно когда это первое слово «нет»? Здесь следует умерить скептицизм и ответить утвердительно: да, в пострейгано-бушевском Манхэттене с его неприкаянной молодежью, утыканной сережками по всему телу, вскормленной на мелькающих картинках и непонятно чего желающей от жизни, такое вполне возможно. Ибо в этом единственном слове Владимир, разочаровавшийся в себе с тех пор, как позорно бежал со Среднего Запада, в этом слове он увидел желанную замену любви к себе. Перед ним сидела женщина, одинокая, никому здесь не интересная, работавшая жертвой и, как заподозрил Владимир, допускавшая экстравагантность исключительно в одежде, во всем остальном она наверняка не преступала определенных границ.
Иными словами, он мог бы ее полюбить.
И даже если его предположения окажутся беспочвенными, все равно: Владимира — не станем скрывать — возбуждала мысль о чужих руках, касавшихся ее тела с намерением причинить боль, и одновременно он пытался вообразить, каков будет секс с нею и что он может сделать, чтобы изменить ее жизнь. Кроме того, она выглядела привлекательно — младенческий жирок и прочее, — особенно в своем несусветном прикиде.
— Ладно, — легко согласился Владимир, стараясь не спугнуть девушку. — Я просто хотел с вами познакомиться.
О, Владимир, мягкосердечный художник, сор — его материал!
Так они познакомились. Очевидно, прошло немало времени с тех пор, как мужчина заводил с Халой беседу — пространную и почти без давления (иностранец Владимир и сам был подавлен). Последующие девять часов были проведены в разговорах — сначала в спальне Баобаба, потом в соседнем кафе и наконец в спальне Владимира. Они были близнецами-беглецами — один из России, другая из Коннектикута — и теперь строили планы нового побега, совместного, в обстоятельства, в которых они, по крайней мере, смогли бы существовать достойно (именно это слово было пущено в ход). К тому моменту, когда Владимир созрел, чтобы поцеловать ее, наступило десять утра. Поцелуй вышел скудным, но нежным, после чего они сразу заснули друг на друге и проспали сутки.
В «Туше» Баобаб в присущей ему манере продолжал разглагольствовать о проблемах своего друга. Но Владимиру не терпелось задать один очень личный вопрос:
— А правда ли, что с Халой можно расстаться? Порвать с ней по собственной воле? — И он сам ответил на этот вопрос: Да, да… Порвать. Это необходимо.
— Ну конечно, расставайся, — поддержал его Баобаб. — Если тебе нужна моя помощь эксперта, только скажи — напишу исследование или еще что. А лучше пусть Роберта это уладит. Она способна уладить что угодно. — Он вздохнул.
— Кстати, о Роберте, — произнес Владимир, намеренно подражая интонации Баобаба. — Мне начинает казаться, Бао, что если я должен сам решать свои проблемы, то и тебе следует быть мужчиной и как-то разобраться в ситуации с Робертой.
— Разобраться по-мужски?
— В пределах разумного.
— Вызвать Ласло на дуэль? Как Пушкин?
— Думаешь, в отличие от Пушкина, тебе повезет? Думаешь, сумеешь, выхватив пистолет, хладнокровно застрелить этого татарина, а?
— Влад, ты хочешь быть моим секундантом? Ужасно благородно с твоей стороны. Идем, пора убить этого гада.
— Пафф! — усмехнулся Владимир. — Не желаю принимать участие в безумии. Кроме того, ты обещал, что мы будем пить всю ночь. Обещал сгубить мою печень до срока.
— Владимир, твой друг просит тебя о помощи. — Баобаб нахлобучил на голову утратившую форму «федору».
— Я бесполезен в конфликтах. Я только все испорчу. Знаешь… — Он смолк, когда Баобаб, отвесив низкий поклон, двинулся к выходу, — в мятой шляпе и саперных сапогах вид у него был исключительно придурковатый. Бедняга! — Обещай, что не пустишь в ход кулаки! — крикнул Владимир вслед.
Баобаб послал ему воздушный поцелуй и сгинул. И лишь спустя минуту Владимир осознал: его бросили, оставили без собутыльника в хмельную воскресную ночь.
Но и без собутыльника Владимир продолжал пить. Он помнил много русских песен о пьянстве в одиночестве, однако трагикомический смысл этих баллад не укоротил вереницу стаканов с бурбоном и единственного, неведомо как затесавшегося среди них мартини с джином — три твердые оливки мерцали в изящном бокале. Так выпьем сегодня, а завтра… начнется долгий период трезвости, когда Владимир будет просыпаться с ясной головой и ловко управляться с иммигрантами. С этими удивительными людьми! Многим ли из его ровесников посчастливилось познакомиться с таким человеком, как мистер Рыбаков по прозвищу Вентиляторный? И многим ли удалось заслужить его доверие?