- Поймете сейчас, - очень проникновенно сказал Добби. - Ваш рассказ о заброшенных здесь копях глубоко взволновал меня. Их бросили разрабатывать потому, что будто бы они нерентабельны. А если это неправда? Если здесь еще лежат миллионные богатства, миллионы тонн угля, которые наша страна может взять здесь, а не привозить издалека? Если шахты заброшены лишь потому, что жадным владельцам этих участков казался мал процент барыша? Если им лень поработать над восстановлением добычи угля? - Добби посмотрел куда-то далеко-далеко. - Нам надо брать пример с русских, - серьезно сказал он. - Мы еще плохо знаем этот замечательный трудолюбивый народ. Не так давно он объединил вокруг себя грандиозную дружескую семью народов огромной страны. Он взялся за свое хозяйство собственными могучими руками. Как они разрабатывают теперь свои недра! Как на Урале они восстановили сотни шахт, заброшенных прежними владельцами тоже из-за мнимой нерентабельности! А народ взялся за дело. И шахты оказались рентабельными! По углю русские имеют шансы выйти на первое место...
- Разве мы испытываем нужду в угле? - спросил я.
- Может наступить такое время, Сэм, что нам будет дорога каждая пылинка его, - ответил Добби.
- Чего же вы хотите?
- Сначала я сам проверю, что делается в шахте. Потом приглашу экспертов. Я настою, чтобы мне сдали в аренду эти места. И может оказаться, что дело будет не бесприбыльным.
- О, мистер Добби! - покачал я головой. - Дело серьезное...
- А вы как думали? - усмехнулся он. - Ладно... Надо спуститься и взглянуть. А уж вечером мы порасскажем нашему Мигли таких страстей! Вы только вообразите, как он примется ахать! Ну, держите веревку крепче. Если я дерну снизу два раза, то помогайте мне выкарабкиваться обратно.
Другой конец веревки мы заблаговременно привязали к железному стержню, торчавшему из земли.
- До свиданья, Сэм, - весело сказал Добби, спуская ноги в шахту. - Хм... знаете, здесь очень удобные ступени.
Гoлoва Добби скрылась. Я осторожно разматывал веревку. Добби спустился на всю ее длину, и веревка теперь спокойно лежала на краю. Заглянув вниз, я увидел, как крохотный огонек двигался в кромешной тьме.
- Алло! - крикнул я в волнении.
В ответ веревка дернулась один раз. "Слышит", - подумал я. Потом веревка очень долго была неподвижна. Это встревожило меня. В шахте мог оказаться угольный газ, тогда Добби грозила опасность задохнуться. К моей
радости веревка, наконец, задвигалась. Я принялся выбирать ее, чувствуя тяжесть Добби. Когда показалось его лицо, оно было чернее, чем у негритоса. Какой-то чумазый трубочист, а не Добби.
- Не усердствуйте, Сэм, - пробормотал он, сплевывая черную слюну. - Вы так тянули, что я еле поспевал. - Я боялся за вас, сэр.
Добби вылез и сел на землю. Грязный пот ручьями стекал по его щекам. Он с наслаждением дышал свежим воздухом.
- Замечательно, Сэм, - улыбнулс-я он, блестя зубами. - Там сталактитовые пещеры невыразимой красоты... Ну, давайте завтракать, дружище...
Он развернул пакет с сандвичами и выругался.
- Хм... Вот досада!
- Что случилось, сэр? - спросил я.
- Хм... Пустяки! Я обронил мою трубку. А все-таки жаль. Но я достану ее завтра.
Он задумчиво принялся жевать сандвич с ветчиной.
- Расскажите о сталактитовой пещере, сэр, - попросил я.
- Не поддается описанию, Сэм. Все блестит, как драгоценные камни. Но я шучу. На самом же деле, кажется, там угля еще достаточно.
Сандвичи были съедены.
- Хорошо бы покурить, Сэм, - пробормотал Добби и добавил с досадой: - Ах, трубка! Сэм, сейчас вы спустите меня опять вниз.
Безотчетный порыв молодости заставил меня сказать:
- Позвольте это сделать мне.
Но Добби подошел к краю и показал пальцем в колодец:
- Туда? Нет, друг. Видно, моя судьба сегодня получать двойное удовольствие. Да и зачем вам пачкаться в угле?
Но я настаивал. Во мне вспыхнули ребячьи мечтания о тайнах Длинного Хобота, и я с таким жаром умолял Добби, что чуть было не свалился в пропасть.
Добби решительно махнул рукой.
- Спускайте меня и не хнычьте.
Но я вцепился в Добби и умолял, придумывая тысячи доводов, что именно мне следует извлечь из Хобота трубку. Добби, наконец, смягчился.
- Вам хочется полюбоваться на сталактиты? Да их же там нет. Я пошутил. А впрочем, спускайтесь, вспоминайте свои ребячьи проказы. Но только не глубоко, не на всю длину веревки.
Он говорил дружелюбно и развязывал узел веревки у себя на жизоте.
- Слушайте внимательно, Сэм. Сначала пойдут выступы на стенах вроде ступеней. По ним спускайтесь медленно и осторожно.
- Да я умею лазать по шактам! - весело отозвался я. Добби сдвинул густые брови.
- Не перебивайте. Это очень дурная манера, когда перебивают старших. Через пять-десять ярдов попадется площадка, слеза будет лестница. Но не становитесь на нее: все ступеньки сгнили. Советую не спускаться ниже и тотчас же подниматься. Если трубки там нет, не ищите ее.
- А пещера?
- Да нет же никакой пещеры! Когда приедут эксперты, тогда лазайте с ними сколько угодно. А пока будьте осторожны.
Давая мне наставления, Добби обернул веревку вокруг моей талии и завязал сзади.
- Кажется, крепко получилось, что-то вроде морского узла - не развяжется. Повторяю: опускайтесь до площадки и давайте сигнал - я вас вытащу.
- Фонарь, сэр?
- Хм... Да.
Добби прикрепил мне "Эмми" на грудь. Я попробовал кнопку зажигания фонарь был в исправности.
-- Вы бы сняли фляжку, Сэм, - заметил Добби, когда я спустил ногу в шахту.
-_ Она не мешает мне, сэр.
- Спускайтесь, Держу, - сказал Добби, готовясь распускать веревку вслед за мною.
- Благодарю вас, - успел сказать я, ощупывая ногами выступ на стенке Хобота, и начал спуск.
- Прекрасно, Сэм, - услыхал я сверху ободряющий голос Добби. - Смотрите вниз, на ступеньки.
Я включил свет. Хобот оказался совсем не страшным. Света "Эмми" было достаточно, чтобы ориентироваться. В путешествии не было ничего необычного. По пoзабытой привычке я считал выступы, чтобы увереннее подниматься обратно. Внизу с писком пролетали летучие мыши. После шестнадцатого выступа нога моя уперлась в сравнительно .широкую площадку. Полуистлевшие скелеты птиц валялись на краю ее. Кажется, совы пробовали вить гнезда в этом укромном местечке. Я поднял голову. Вверху голубовато-серым лоскутом приветливо светилось небо, а внизу, под площадкой, чернела пропасть. Ближе к стене я увидал свежие следы бутсов Добби и его трубку. Я поднял ее и сунул в карман. Добби, конечно, спускался ниже. Мне очень не хотелось давать сигнал возвращения.
Полуразрушенные, не внушавшие доверия деревянные перемычки вели вниз. Выбрав надежный уступ скалы, я сполз с площадки, повис на руках и нащупал ногою точку опоры. Спуск предстоял трудный. Ствол шахты расширялся, и я по одной из стенок сползал все ниже и ниже, держась ногами и руками за выступы. Я забыл обо всем, даже о страхе. Чувство наивной гордости наполняло мое сердце. "Вот я и в Длинном Хоботе, - подумалось мне. - Пусть теперь Эд не важничает. Это не колодец у леса Патрика". Тот колодец был неглубок, мы там, бывало, ловили летучих мышей и пугали ими девчонок.
Мне захотелось послать приветственный сигнал Добби, и я схватился за веревку. Вернее сказать, я хотел схватиться и думал, что схватился. Мне оставалось только раскрыть рот от изумления, потому что на самом-то деле веревка с тихим шуршаньем, как джирра, уже ползла вверх.
На кепи мне сыпалась пыль и всякая дрянь. Веревка исчезла. Хотел я хлопнуть себя по глупому лбу, но руки были заняты: я висел на них.
Внезапно голова моя сделалась легкой, как после стакана крепчайшего кофе. Мысль промчалась, будто ласточка: "Вот так морской узел"
V
Подбородком я нажал кнопку "Эмми", и фонарь послушно погас. Распластавшись, я успел вовремя прижаться к стене Хобота. Мимо меня со скоростью метеорита пронесся огромный камень. В кромешной тьме я ощутил его слепой полет и слышал, как он адски грохотал, отпрыгивая от одной стены Хобота и ударяясь о другую. Вслед за ним и второй камень ударился о выступ площадки и разлетелся вдребезги. Посыпались осколки, царапая мне руки и щеки.