В детстве, впрочем, как и сейчас, я была одинокой и нелюдимой. Любила, сидя на подоконнике в своей комнате представлять себя на месте героев только что прочитанной книги. Библиотека у нас дома была огромная, хотя и старомодная, собранная в шестидесятые-семидесятые годы прошлого века. На полках произведения Жюля Верна, братьев Стугацких и Рэя Бредбери стояли по соседству с идеологически правильными опусами о героической жизни пионеров, тружеников села или заводской рабочей династии. Описанный в книгах, выдуманный мир приключений и путешествий заменял мне шумные компании друзей в переходном возрасте. Вместо общения с грубоватыми сверстниками я проводила все свободное время с моими любимыми героями. Отдельное место в моей жизни занимали книги о войне. Я прочитала их очень много, плакала над судьбой Вани из «Сына полка», восхищалась силой духа героев «Молодой гвардии», подвигом отважного летчика Маресьева из «Повести о настоящем человеке» (к слову, больше всего я жалела зарезанную бабкой курицу). Но для меня все военные произведения как для любого современного читателя были какими-то нереальными, как Мифы древней Греции. Но то, что со мной произошло за последние сутки, вернуло меня к прочитанной мной в шестом классе средней школы повести «Девочка ищет отца». Там довольно натуралистично описывались опасные приключения партизанской дочки в поисках отца-героя-партизана в оккупированном немцами городке во время Великой отечественной войны. Книга запомнилась мне своей безысходностью — куда ни сунься, везде немцы. Так и сейчас я вдруг почувствовала себя затравленным зверьком. Как выйти из этого леса, куда мне идти потом, и что вообще делать со всей этой ситуацией?!
Между тем, солнце ушло за облака и стало заметно прохладнее. К моим ногам стали подползать причудливые мохнатые тени, прятавшиеся до этого в тени высоких папоротников. Если нельзя определить направление движения по солнцу, надо идти в любую из сторон света, не сворачивая, в этом районе области больших лесов нет, я обязательно выйду куда-нибудь до темноты. Внимательно оглядев стволы деревьев, росших вокруг, и определив юг и север, я смело пошла на запад, так как солнце могло выглянуть до конца светового дня из-за туч, и это мне могло служить дополнительным ориентиром. Но ждать просвета в облаках мне не пришлось, где-то через час, я уже стояла на опушке леса и смотрела на большое поле, покрытое по краю фиолетовыми бутончиками увядающих васильков. На нем стояло множество стогов сена, заготовленных на зиму.
В этот момент я поняла, что если не посплю хотя бы полчаса, сил добраться до больницы у меня не останется. Надеясь, что здесь нет змей и мышей-полевок, я подошла к ближайшему стогу сена. Часто в разных фильмах я видела, как люди в стогах прятались, ночевали, занимались любовью… Мне казалось, что это невероятно романтично. Однако все гораздо прозаичнее, подумала я, когда попыталась устроить себе лежбище. Во-первых, от разворошенного стога шел ошеломляющий запах скошенной и начавшей перепревать травы, во-вторых, сено нещадно кололось, в-третьих, мне казалось, что мне под одежду кто-нибудь заползет. Тем не менее, повозившись еще чуток, я моментально заснула.
Я стояла на краю высокого обрыва, под моими ногами медленно проседала и ползла вниз мягкая земля. Внизу, метрах в десяти отсюда, мелко извиваясь между заросшими осокой берегами, под обрывом текла неширокая грязная речка. Противоположный берег у речки был низким и болотистым, у берега цвели какие-то желтые цветы, кажется, это были кувшинки. Облачное небо нависало над моей головой, придавливая к земле, оно было серым, как пепел догорающего костра. Мне было не по себе, я нервно озиралась, потому что мне все время казалось, что кто-то пристально наблюдает за мной. В который раз я почувствовала на себе чей-то взгляд, и оглянулась назад, но кроме края леса ничего не увидела. В этот момент вдалеке на темной глади реки появилось черное пятно, края его постоянно меняли свою форму. Пятно стремительно приближалось ко мне. До берега реки с верха обрыва было далеко, я никак не могла понять, что это за пятно, я попятилась, но лес за моей спиной сомкнулся, подступил ближе, и я опять очутилась на самом краю обрыва. Черное пятно было уже совсем близко от меня, я всматривалась в его поверхность, и когда вьющаяся по краям чернота уже почти поравнялась со мной, я увидела, ЧТО плывет вниз по реке, и громко завизжала. Черная извивающаяся масса состояла из множества змей, их здесь были тысячи, десятки тысяч, миллионы… Я увидела даже маленькие глазки на плоских треугольных головках, эти глазки смотрели прямо на меня, как мне показалось, с ненавистью. Внезапно край обрыва зашатался под моими ногами, край берега обрушился, и я начала стремительно сползать вниз к темной гуще реки, покрытой клубками змеиных тел… Одна из змей оторвалась от поверхности реки, и, каким-то непостижимым образом подпрыгнув над водой, подлетела ко мне, и вцепилась мне зубами в щеку.