Работа мне предстояла несложная — мыть полы в операционных до и после операций, во время операций уносить и приносить тазы для использованных салфеток, следить за светом, передвигая круглые тяжелые лампы на штативах, приносить стерильные инструменты из стерилизационного блока. Все это делать я умела.
Сразу после окончания медицинского училища я хотела работать именно в операционной, и даже проходила практику после диплома в оперблоке на базе детской больнице. Но карьера операционной сестры оборвалась, не начавшись, прежде всего из-за человеческих взаимоотношений. Еле отбившись на дежурстве от навязчивых приставаний одного из молодых хирургов, я поняла, что больше всего в жизни ценю свою независимость, и устроилась работать процедурной сестрой. Мои же однокурсницы, работавшие операционными сестрами, всей жизнью своей соответствовали банальной фразе «операционная сестра — вторая жена хирурга».
Одна родила от заведующего отделением внебрачного сына, другая никак не могла выйти замуж — парень, которого она ждала, и дождалась из армии, был дальнобойщиком, и по сравнению с ее возлюбленным — блестящим кардиохирургом выглядел ну очень бледненько, а кардиохирург жениться на ней не торопился, поэтому все трое, включая дальнобойщика, были глубоко несчастны… Ну и так далее…
Общежитие, стоявшее в самом дальнем углу обширной больничной территории, своим видом меня не порадовало: комнаты маленькие, по шесть кроватей в каждой, окна не мыли целую вечность. Мрачная комендантша лет пятидесяти напомнила мне бабу-Ягу в молодости злым прищуром маленьких темных глаз и немытыми спутанными неприбранными волосами. Швырнув мне влажное серое постельное белье, она зло прокаркала:
— Парней не води, обедать ходи только в больничную столовую, а то тараканов разведешь… — Она собиралась мне еще что-то сказать, но я, не дослушав ее, повернулась и ушла. Кажется, у меня уже начинали сдавать нервы.
В небольшой комнате на третьем этаже, куда меня поселили, стоял затхлый спертый воздух, я с трудом открыла окно и проветрила. Центральная больница располагалась на окраине города, рядом была только площадка для вертолетов санавиации и больничные гаражи. Заросли кукурузы перемежались на поле за гаражами с высокими сорняками и кучами строительного мусора, в общем, вид из окна был довольно унылый.
Застелив постель, я вымыла пол, пожертвовав на данное действие свою майку, умылась в общем туалете в конце коридора, достала из кармана юбки сложенный лист бумаги с адресом фирмы жены Серегина, и решительно направилась к автобусной остановке.
Фирма по проведению праздников и свадеб располагалась в цокольном этаже обычной пятиэтажки в спальном районе по соседству с фирмой, предлагавший населению БАДы из алтайской живицы. Что такое живица я представляла слабо, что, впрочем, не мешало толпиться у дверей офиса данной конторы нескольким интеллигентным женщинам бальзаковского возраста, вероятно, распространителям означенной живицы.
За дверью, украшенной плакатом с двумя обручальными кольцами, который держал во рту грустный и явно уставший от жизни голубь, сидела и оживленно разговаривала по телефону дама лет пятидесяти в розовом пиджачке, купленном, судя по размеру и цвету, определенно на распродаже детской одежды. Неуловимое сходство с полярной лисой даме придавали крашеные в седой цвет короткие пышные волосы и длинный тонкий нос, кончик которого шевелился, когда она говорила.
Мой вид для нее, очевидно, значимым не был, поэтому она обратила на меня внимание только минут через пять, в течение которых непрерывно болтала по телефону, хихикая и манерно закатывая глаза.
Когда разговор был закончен, она, наконец, снизошла и до меня, доверительно поведав, что хозяйка в офисе будет только завтра, но если у меня что-то срочное, она может соединить меня с ней по телефону.
Ждать до завтра мне не хотелось, поэтому уже через пять минут я услышала в трубке глуховатый голос Вероники Серегиной.
— Здравствуйте, кто это?
— Я медсестра из больницы на Рождественской, вы мне визитку оставляли, когда умер ваш муж… — внезапно я растерялась. Присутствие дамочки сбивало меня с толку, а она и не думала уходить, пристально меня разглядывая.
— Я хотела встретиться, мне удалось кое-что узнать…
— Вы в больнице? — почему-то спросила она.
— Нет, а что?
— Тогда подходите в сквер у Главпочтамта через час, там и поговорим. Сможете?
— Конечно. — Я вздохнула с облегчением, повернулась и пошла к выходу.
— Спасибо, до свиданья.