– Одну минуту! – перебил я Холмса. – Конюх не запер за собой двери, выбежав с собакой из конюшни?
– Превосходно, Ватсон, превосходно! – проговорил мой приятель. – Я сразу обратил внимание на это важное обстоятельство и вчера же послал в Дартмур специальную телеграмму для разъяснение этого вопроса. Конюх запер дверь, выйдя из конюшни. Окно же недостаточно велико для того, чтобы через него мог пролезть человек.
Гёнтер подождал возвращение своих товарищей и тогда послал сказать тренеру о случившемся. Стрэкер взволновался, получив это известие, хотя, кажется, не вполне понял его истинное значение. Однако, им овладело смутное беспокойство, и м-с Стрэкер, проснувшись в час ночи, увидела, что он одевается. На ее вопрос он ответил, что не может спать, так как тревожится о лошадях и хочет пройти в конюшню, чтобы узнать, все ли там благополучно. Миссис Стрэкер уговаривала его остаться, так как дождь стучал в окна, но он все-таки ушел, надев непромокаемый плащ.
Миссис Стрэкер проснулась в семь часов утра и увидела, что муж ее не возвращался. Она поспешно оделась, позвала служанку и пошла в конюшню. Дверь была отперта. Гёнтер, скорчившись, сидел на стуле в каком-то оцепенении, стойло фаворита было пусто, а тренера и следа не было.
Поспешно разбудили двух конюхов, спавших на сеновале. Оба они ничего не слыхали ночью, так как спали очень крепко. Гёнтер, очевидно, был под влиянием какого-то усыпительного снадобья, и от него нельзя было ничего добиться, а потому его оставили высыпаться, пока два других конюха и обе женщины принялись разыскивать тренера. Они все еще надеялись, что тренер взял лошадь для утренней проездки, но, взойдя на пригорок вблизи дома, с которого была видна вся окрестность, они не только не увидели фаворита, но заметили кое-что, указывавшее, что тут произошло нечто трагическое.
В четверти мили от конюшни на терновом кусте болтался плащ Джона Стрэкера. Как раз за этим кустом, в болоте было воронкообразное углубление, на дне которого нашли тело несчастного тренера. Голова у него была размозжена каким-то тяжелым орудием, а на бедре виднелась резаная рана, нанесенная, очевидно, каким-то очень острым инструментом. Было ясно, что Стрэкер энергично отбивался от напавших на него людей, так как в правой руке он держал маленький нож, весь в крови по рукоятку, а левой сжимал красный с черным шелковый галстук, который, как показала служанка, был надет на незнакомце, приходившем в конюшню накануне вечером.
Когда Гёнтер вышел из оцепенения, он сразу указал владельца галстука, Он говорил также, что убежден в том, что незнакомец подсыпал какого-то снадобья в баранину в то мгновение, когда просунулся в окно, и таким образом лишил конюшню сторожа.
Что касается до пропавшей лошади, то многочисленные следы в грязи, которой было покрыто дно роковой впадины, указывали на то, что она была тут во время борьбы. Но затем она пропала и, несмотря на обещанную большую награду и на то, что все находившиеся вблизи цыгане приняли горячее участие в поисках, о ней нет ни слуху, ни духу. Анализ остатков ужина конюха показал присутствие в них значительной доли опиума, между тем как вся прислуга в доме ела то же блюдо безнаказанно.
Таковы главные факты дела, изложенные без примеси каких бы то ни было предположений. Теперь я расскажу, что сделано полицией.
Инспектор Грегори, которому поручено следствие, человек очень знающий. Будь он одарен даром воображения, он, несомненно, достиг бы значительного совершенства в своей профессии. По приезде на место происшествия, он немедленно арестовал человека, на которого естественно падало подозрение. Найти его было очень нетрудно, так как он хорошо известен в околотке. Оказывается, это некто Фицрой Симпсон. Он человек хорошего происхождение и воспитания, но истратил свое состояние на скачках и живет теперь тихо, занимаясь букмекерством в спортивных лондонских клубах. При осмотре его записной книжки оказалось, что им поставлено около пяти тысяч против фаворита.
Когда его арестовали, он показал, что приехал в Дартмур, надеясь получить некоторые сведение о кингс-пайлэндской конюшне, а также о «Десборо», втором фаворите, находящемся на попечении Сайлэса Броуна. Он не отрицал своего образа действий в предыдущий вечер, но объявил, что не имел никаких преступных замыслов и просто желал получить сведение из первых рук. Когда ему показали галстук, он сильно побледнел и совершенно не мог объяснить, каким образом он очутился в руках убитого. Его мокрая одежда указывала, что он был под дождем в предыдущую ночь, а палка с тяжелым свинцовым набалдашником могла быть именно тем орудием, от нескольких ударов которого последовала смерть тренера.