— Как же Андрюха успел?
— Да ему не впервой.
— В общем, так, Паша, тебя учить не надо, через сутки чтоб информация была полная, что, где, когда. Ферштейн?
— Яволь, герр штурмбанфюрер!
— Гут! Давай занимайся, а я еще с одним «барабанщиком» поговорю.
Они даже не подозревали, что им принесет последующее утро.
Человек Матвеича подтвердил, что Виктора видели вместе с Будкой несколько раз, какие-то были у них дела. Но это еще ничего не значило. С кем только не вел дела бывший зек Будка, в том числе и с начальником райотдела Ершовым, который оказывал ему покровительство.
А в это время в 6-й камере ИВС Пятак и Куржопа мучительно переживали похмелье и пугающую неизвестность. Особенно нервничал более молодой, ему еще не было 18 лет, Куржопа. У него и воображение было богаче. Тем более что под утро приснилась ему страшная кирпичная стена в выбоинах от пуль. Он уже несколько раз просился в туалет, так что Пятак начал задумчиво поглядывать на него. До обеда их так никто и не вызвал. После обеда к ним в камеру втолкнули какого-то мужика. Тот не здороваясь сразу сел на нары, разулся, кинул свою куртку под голову и улегся. Куржопа дернулся было к нему, но Пятак взглядом остановил его и чуть заметно кивнул на руки мужика, сплошь синие от татуировки. Минут через 15 мужик уже тихонько похрапывал. Пятак вполголоса выговаривал напарнику:
— Ты что, законов не знаешь? Надо будет, сам расскажет о себе, а вопросов никогда не задавай, а то нарвешься. Может, еще вместе в зоне придется париться.
— Да ты что, какая зона? Меня и так уже всего трясет, стенка снилась.
— Какая стенка?
— Кирпичная, болван.
— А-а. А зеленкой лоб тебе не мазали?
— Придурок, ты же первый начал.
— Заткнись, ты тоже стрелял.
— Так он уже готовый был.
— А кто докажет? Так что молчи, а то Будке скажу.
— Будка твой уже в Киргизии, наверное.
— Не гони, все нормально. Нам же всего по 10 суток дали.
— Какой хрен по десять. Вот увидишь, все раскопают и шлепнут. Какой же я дурак, что с тобой связался.
— Да ладно тебе, отсидим десять дней и сразу смоемся куда-нибудь подальше. Будка же пообещал капусты отвалить.
— Дождешься от него капусты, он же псих, и нас еще перемочит, если рыжье не найдет.
В это время загремел замок, дверь приоткрылась, и постовой позвал Пятака.
Его провели на второй этаж, завели в какой-то кабинет, где за столом сидел незнакомый человек. Тот весело поздоровался с Пятаком и сразу предложил кофе или чаю. Пятак насторожился и сначала отказался, но хозяин не отставал. Насыпал растворимый кофе в две чашки, налил кипятку и одну пододвинул Пятаку.
— Давай-давай, Эдик, не стесняйся, а я пока видак включу, порнуху будешь смотреть?
Пятаку очень захотелось горячего кофе, а тут еще и печенье, и булочки. В конце концов он взял чашку, отхлебнул. Вкусно! Осмелев, взял булочку, но чуть не подавился.
— А что она, с чесноком?
— Это, наверное, рядом лежала, да ты ешь, не стесняйся и кино смотри, хочешь анекдот расскажу?
Так незаметно пролетело полтора часа. Никаких вопросов хозяин так и не задал. Но всему хорошему приходит конец. Так и Пятаку пришлось возвращаться в темную, душную камеру. Куржопа сразу кинулся к нему.
— Ну что так долго, что спрашивали?
— Видак смотрел да кофе пил, — ответил Пятак, улыбаясь, и присел на нары рядом с мужиком, который сидел у стенки и покуривал «Приму».
— Да ты что несешь? Какой видак? — взорвался взвинченный Куржопа.
— Да порнуху смотрели с опером, — оправдывался Пятак.
— Ни хрена себе порнуху! Может, он тебе и анекдоты рассказывал?
— Ну, рассказал пару, сейчас вспомню.
— Да пошел ты на хер со своими анекдотами. Что ты ему сказал?
— Да не ори ты, …я вообще ничего не говорил.
— Полтора часа и ничего не говорил, кому ты втираешь? Ну, смотри!
В это время мужик зашевелился и тихо спросил Пятака:
— Колбасу ел?
— Какую колбасу? Что ты несешь?
— «Краковскую», наверное, от тебя чесночком попахивает.
— Да не ел я колбасу, это булочка с чесноком была, а ты вообще кто такой? Вопросы тут задаешь.
— Да я-то никто, и зовут меня никак, так, странник одинокий, но люди меня знают.
Вмешался Куржопа:
— Слышь, Эдик, мы тут с Геной поговорили кое о чем, так он мне рассказал, кого и за что опера колбасой кормят и как их потом в камере чеснок выдает.
— Да вы что, обалдели? Какая колбаса, не было никакой колбасы! — заорал Пятак. — Кофе пил! Видак смотрел!