Синегоров пригласил понятых поближе и осветил фонариком купюры. На каждой четко зеленым светом выделилось: «Взятка. УБОП». Сорокин все фиксировал на видеопленку.
— А теперь что скажете, Василий Федорович? — спросил Синегоров. — У нас ведь и соответствующее заявление имеется.
Зваричук вздохнул:
— Ну что делать? Отвечать буду, ведь знал, что продадут. Арестуете меня?
— А как вы думаете?
На этом операция «Харон» в основном завершилась.
«Муха-муха-потаскуха»
Быстро, как всегда, проведя оперативку, Синегоров отпустил всех по рабочим местам. Переговариваясь вполголоса, оперативники вышли из кабинета начальника отдела. Спохватившись, Синегоров попросил остаться Столбовского. Тяжело вздохнув, тот опустился на стул и вопросительно посмотрел на начальника:
— Слушаю вас.
— Это я тебя слушаю, Александр, — парировал Синегоров.
— А что я? Работаю как все вроде бы.
— Вот именно, вроде бы. Когда дело будет?
— Да, понимаете, немного не срастается. Может, где-то в конце недели.
— Ты меня уже второй месяц завтраками кормишь. В отпуск не пойдешь, пока дело не сдашь. Понятно?
— Дмитрий Матвеевич, я же говорил, что не от меня теперь зависит.
— А от кого? От меня, что ли? Или от генерала? В чем сложность?
Столбовский обиженно посмотрел на Синегорова и промолчал.
— Так в чем сложность, объясни, — настаивал тот.
— Я все сделаю, не подведу.
— Посмотрим. Давай работай. В конце недели доложишь.
Столбовский встал и очень быстро вышел из кабинета. Оставшись один, Синегоров улыбнулся: «Хороший опер, но иногда надо подталкивать и настраивать».
А дело было очень и очень неясное, туманное какое-то. Впрочем, даже и не дело, а так, проверка информации. Одна болтушка на перекуре где-то в подъезде или в женском туалете сказала между прочим другой болтушке, что Инка из «Якоря» искала покупателя на промышленное золото в количестве чуть ли не пяти килограммов. Вскоре эта болтовня дошла до внимательных ушей, обладатель которых привык прислушиваться к любым, нелепым подчас, слухам, которые касались золота, наркотиков, оружия. Не откладывая дело в долгий ящик Столбовский быстро установил, что действительно в «Якоре» работает барменшей некая Инна. И эта самая Инна ведет свободно-разгульный образ жизни. Пьет-курит, это само собой разумеется. Но вот в последнее время стала проявлять интерес к ювелирным мастерским и часто в них околачивается. На этом Столбовский и забуксовал. То другие дела отвлекали, то еще что-нибудь. Да и не верилось, что эта пустоголовая смазливая вертихвостка продает золото килограммами.
Но теперь после разговора у начальника, когда его самолюбие было задето, Столбовский рьяно взялся за дело и целый день мотался по городу. И на следующее утро докладывал Синегорову, что у Инны месяца два назад появился новый друг, с которым она и таскается по всем барам.
— Кто такой? — спросил Синегоров.
— Да как сказать, — замялся было Столбовский.
— Как есть, так и говори.
— Дмитрий Матвеевич, вы знаете, есть в УВД области такой Кошельков Артем?
— Да, есть такой сотрудник. Это он, что ли, хахаль Инкин?
— Вот именно, он и есть. Может он быть связанным с промзолотом?
— Это вряд ли. Никакого отношения не имеет, а впрочем, кто его знает, он же недавно в командировке был, может оттуда и привез. Да что-то не верится. Приличный вроде парень, да молодой еще.
— Молодой-то молодой, а пьет как старый, — засмеялся Столбовский.
— Что, действительно?
— Каждый день, говорят. Что будем делать? Он же вроде свой.
— Вот именно, вроде. Если свой, то дай Бог ему счастья, а если связался с металлом, то уже не свой, и никто его не заставлял этим заниматься. Изучи его досконально. Что, где, когда, с кем. Особенно с кем. Понятно?
— Да, все ясно, отработаю.
Проводив взглядом здоровенного оперативника, Синегоров, привычно покручивая в руках деревянную линейку, задумался: «Опять мент попался. Что, впрочем, и немудрено при нашей-то нищенской зарплате. Уборщица в администрации больше этого Кошелькова получает. Как можно жить на такие деньги, и работа не приведи господь. «Вихри» постоянные, дежурства, ни выходных, ни проходных. В отпуск и то нормально не съездишь. Проездные пока выпросишь, да и то в один конец. А с другой стороны — никто ведь силком не заставляет в милицию идти работать, хочешь больше получать — учись, иди в банк, коммерцию».
Телефонный звонок оборвал мысли, и начался обычный рабочий день.