И вдруг непредвиденные обстоятельства резко ускорили ход событий. Видимо, в это время ангел-хранитель Елены Михайловны где-то крепко дреманул. На должность начальника рыбинспекции был назначен бывший сотрудник УВД Игнатенко Валерий Иванович. Очень принципиальный и честный человек, едва приступив к своим обязанностям, он сразу столкнулся с непонятным: все его указания, распоряжения упирались в какую-то стену: а как на это посмотрит Елена Михайловна? а что скажет Горина?
Игнатенко задал естественный вопрос:
— А кто такая эта Горина? Кем она у нас числится? Где находится?
Ответы были расплывчатые:
— Ну, это же Горина!
— Она в Москве все вопросы решает.
— Кстати, она и сейчас там находится.
Горина действительно в это время решала вопрос о снятии с должности Игнатенко и продвигала своего кандидата на это место. И это ей вполне удалось. Одним из первых приказов вновь назначенного председателя Госкомитета по рыболовству Наздратенко был приказ об освобождении от обязанностей начальника Охотоморской инспекции Игнатенко. И на эту должность предполагалось назначить протеже Гориной некоего Шубарина, работавшего здесь же заместителем и, как впоследствии выяснилось, утверждавшего все акты на списание денег, которые в большом количестве стряпала Горина.
Но вот тут-то и нашла коса на камень. Игнатенко сдаваться не собирался. Началось перетягивание каната Москва — Охотоморск. К этому увлекательному делу вскоре подключились «тяжеловесы». К величайшему изумлению публики, победил Охотоморск! Игнатенко был восстановлен в должности начальника инспекции и сразу же решительной рукой начал наводить порядок. Первым делом следовало разобраться с «Муреной»! И тут Синегоров со своим отделом получил карт-бланш. Мгновенно были изъяты все документы, проведена ревизия и возбуждено уголовное дело, которое взял под личный контроль новый областной прокурор.
— Вот так бы всегда, — мечтательно говорил Синегоров оперативникам, — а то работаем, как во вражеском тылу, хрен где бумажку лишнюю изымешь, везде коммерческая тайна. А вообще, мужики, знаете, как мне представляется наша работа? — продолжал он и, не ожидая ответа, закончил свою мысль: — Представьте себе, что горит огромный дом, пылает ярким пламенем, а мы, то есть наша служба, в образе ма-аленького человечка где-то сбоку, где меньше пламени, из ма-аленькой леечки или чайника пытаемся что-то залить-потушить, а со всех сторон злые собаки гавкают и еще норовят цапнуть за ногу, а то и за горло. Ну и как вы думаете? Затушим? Вот и я так думаю, что вряд ли. Ладно, это лирика, а работать кому-то надо.
Пока собрали все необходимые документы, подобрали специалистов, закончился май, снег почти везде растаял, и можно было проводить контрольные обмеры.
На первый обмер выехала целая бригада во главе со следователем Глебовым. Контрольный обмер ясно показал, что на заводе никто никакого ремонта не производил и все акты приемки выполненных работ являются липой. Огромной, цветущей липой стоимостью в полтора миллиона рублей!
— Все! Теперь ей не отвертеться, — возбужденно говорил старший оперуполномоченный Рублев, выезжавший на обмер.
Но Синегоров так не думал. Пока не проведены все обмеры, не найдена сама Горина, успокаиваться рано. Еще не известно, какие аргументы она выдвинет.
Горина же в Охотоморске пока не появлялась и не давала знать о себе. По городу шустрили ее помощницы и помощники. Распустили слух, что скоро «Мама» приедет и всех прижмет к ногтю. Но «Мама» не спешила, издалека оценивала обстановку, давала указания, не понимая, что ее песенка спета. Громоздкая бюрократическая машина следствия между тем неотвратимо поворачивалась, и остановить ее на этот раз Гориной не удавалось. Синегоров с Фирсовым всерьез опасались, что она все-таки скроется где-нибудь за границей, на той же Украине, например, и доставай ее потом оттуда. Но по имеющимся сведениям, Горина все-таки собиралась вскоре нагрянуть и привести все в порядок. Видимо, старая хищница потеряла уже всякий нюх и осторожность, решив, что ей море по колено.
Во второй половине июня Синегоров с Фирсовым и Рублевым поехали на самый дальний рыборазводный завод, находящийся в 150 километрах от города. Большая часть дороги шла вдоль моря. Уже было тепло, но на море еще стояли льды, и о рыбалке можно было пока только мечтать. Тем не менее на побережье то и дело попадались группки рыбаков, с нетерпением ждавших, когда ветер отгонит лед, а некоторые прямо в разводьях плавали между льдинами на резиновых лодочках в надежде что-то поймать. Дымились костерки.