После первого же дня пребывания в СИЗО с Гориной слетела вся спесь, она как-то сразу постарела, осунулась, и стало видно, что это, в сущности, уже немолодая, усталая, больная женщина. От показаний не отказывалась, но старалась как-то преуменьшить свою роль в хищении денежных средств.
Оперативники же в это время разыскивали, куда делись деньги. Банков по стране тысячи, и попробуй отыщи, куда она положила свои миллионы.
Отыскали одну квартиру в Москве, одну в Липецке, и на этом застопорилось. Но тут Горина пошла навстречу. После ее звонка дочь, проживающая в Москве, внесла за нее три миллиона рублей.
В это время стало известно, что на счет Охотоморской рыбинспекции поступило восемь миллионов рублей. И предназначались они на капитальный ремонт рыборазводных заводов!
— Уму непостижимо! Четвертый год подряд на одни и те же заводы одни и те же суммы! — возмущался Синегоров. — Они что там думают, что здесь одни идиоты замороженные остались? Хоть бы суммы меняли.
— Вот где рыба гниет. С головы, — подхватил Фирсов, — но туда мы хрен доберемся.
— А я не понимаю, ведь возбуждено уголовное дело, Горина в камере, а деньги поступают, — удивился Рублев.
— А что тут непонятного? Сметы-то когда были составлены? Еще в прошлом году, вот машина и крутилась, — объяснил Синегоров. — Теперь уж действительно пойдут по назначению.
— Хотелось бы верить, — протянул Рублев.
— А вот ты потом и проверишь, — улыбнулся Матвеич.
— Как вы думаете, сколько ей дадут? — вдруг спросил Фирсов.
— Лет восемь, я думаю, — предположил Рублев.
— Это вряд ли, — возразил Матвеич. — Если доживет до суда, то лет пять — не больше.
— А что, может не дожить?
— Когда еще суд будет, а вот один директор завода уже застрелился.
— Да-а, жаль его, хороший мужик был, а его смерть на ее совести.
— Хорош, мужики, о работе, завтра суббота — едем на охоту, — стихами заговорил Матвеич.
— Куда едем? — обрадовался Фирсов.
— Ну куда еще? Как всегда, на Буюнду, уток постреляем, отдохнем.
— Жаль, что я с вами не могу, дела семейные, — сокрушался Рублев.
— Не переживай, Сергей, в следующий раз поедешь, — утешал Фирсов.
— Конечно поеду. Да, кстати, как вы думаете, мы премию-то за это дело получим?
— Ты опять за свое? Какую премию? Тебе что, зарплаты мало? Аж пять тысяч в месяц получаешь! — притворно возмутился Синегоров.
— Ага, хватает только, чтобы ноги не протянуть. Мы ведь уже одиннадцать миллионов вернули.
Синегоров устало махнул рукой и терпеливо объяснил:
— Слушай, Сергей, ты забыл, где и кем работаешь. Если бы ты работал в уголовном розыске и раскрыл кражу рублей на 200, то получил бы премию рублей 500, и все бы спасибо сказали. И преступление раскрыл — процент повысил, и вещь хозяину вернул, и вора наказал. А здесь? Затрагиваешь очень большие интересы больших людей, мешаешь создавать состоятельный класс, хороший человек сидит в СИЗО, другой застрелился, а не дай бог глубже копнешь. Представляешь, что будет? Это только «Мурена». А сколько еще таких? И всё бюджетные денежки. Ведь везде, где ремонт, реконструкция, строительство грандиозное на бюджетные деньги, там уворовывают не менее тридцати процентов. Вот тебя поощри — ты полезешь в какой-нибудь «Автодыр» или «Прахпром». Представляешь, что будет? Вот поэтому мы никаких поощрений не получим, хотя я, кстати, уже два рапорта подавал. Все, мужики, давайте по домам, — закончил свою речь обычно немногословный Матвеич.
У выхода из управления Рублева поджидал уже Эдик Подколзин. Вместе они отбарабанили две кавказские командировки, в последней из которых Подколзина зацепило двумя осколками.
— Ну что? Зайдем в «Сити»? — весело спросил никогда не унывающий Эдик.
— Зайдем, — легко согласился Сергей.
«Сити-бар» находился сразу за углом, почему и пользовался популярностью у убоповцев. Возле стойки толпился народ, но один столик был свободен, и друзья направились к нему. Пробираясь через толпу, Эдик вдруг увидел милиционера в форме, спокойно попивавшего пиво возле стойки. Глаза по привычке сразу выхватили автомат, небрежно висевший на плече стража порядка. «Ну, ни хрена себе, — подумал Эдик, — мы что, в Израиле?»
Не выдержав, он тронул сержанта за плечо и дружелюбно посоветовал не испытывать судьбу, находясь на службе, на что сержант грубо огрызнулся, чтобы не лез не в свое дело. Возмущенный Эдик полез было в карман за своим удостоверением майора милиции, но Рублев мягко увлек его в зал за столик. Сержант же заказал следующую кружку пива. Усевшись за столик, офицеры заказали по паре кружек пива, но Эдик не мог успокоиться и кипел как самовар: