Выбрать главу

– Вы что-то, слышал, пишете ежедневно, изживаете случившееся? Это хорошо.

– Что тут хорошего?

– Всякое творческое усилие полезно для психики, творческое усилие возбуждает и – успокаивает, ибо возбужденное сознание ищет отдушину, находит выход.

– Выход – куда? В иллюзию?

Прислушался. По радио зажигательно запела АББА.

– Можно и так сказать. Но если вы даром слова не обделены, если ввысь тянет, – многозначительно посмотрел в потолок, – ищите выход в искусство. Вообще-то целительно для психики самое творческое состояние, ощущение нераздельности иллюзии и реальности, искусства и жизни. Искусство, бывает, занимает место болезни, – медленно приопускались жёлтые веки, – кто-то из неглупых людей заметил, что жизнь не прощает безумия, а искусство – его отсутствия. Творческое состояние снимает противоречие… Помолчал, устало поднял глаза. – Когда был безумен Ван Гог? Отрезая себе ухо или смешивая на своей палитре землю, воду и небо? Снова посмотрел в потолок. – Во всяком случае, безболезненнее искать смысл жизни в искусстве, чем в самой жизни.

– Он есть, смысл?

– Вопрос до сих пор открыт, – улыбнулся.

– Всегда ли безболезненнее искать в искусстве? Разве душевная боль, которую поэт претворяет вдохновением в песнь, этой самой песнью не ранит?

Душскому смутно вспоминалось что-то далёкое-далёкое… плеск волн, прыгающий на одной ноге, замотанный полотенцем Соркин, из прошлого зазвучали и назидательные тембры собственной речи. Беседе грозил совсем не предусмотренный оборот. Сказал. – Это противоречивое воздействие – песнь ранит, врачуя; но, главное, песнь не способна убивать. Если, конечно, в творческой экзальтации не уверовать вдруг всерьёз, что и жизнь-то нужна лишь для того, чтобы поставлять материал искусству. Помолчал. – Иллюзорное, превращаясь в единственную реальность, грозит опасными рецидивами.

– Что такое творческое состояние? С точки зрения медицины.

– Это тоже иллюзия, будто сложные явления и состояния духа можно просто и точно назвать, надо якобы поворочать мозгами и подобрать нужные термины, – говорил отрешённо, – есть замечательные исследования по психологии искусства, читали? Да, тома написаны, но феномен мучительно-счастливого бремени лишь робко затронут. Нельзя ли что-то добавить? Увольте! Оставим шарлатанам от медицины влезать в столь тонкую сферу. Ещё мой учитель, – скользнул взглядом по портрету, – предостерегал от чрезмерных притязаний психиатрии.

– В чём отличие обыденной психологии от психологии искусства?

– Отличия обусловлены отличиями в самих предметах психологии, отличиями жизни от искусства.

– Кто или что художника мучает и счастливит? – спрашивал, однако, удивляясь своей настырности Соснин, слова сами слетали с языка.

– Вы меня удивляете, задаёте вопрос, хотя, думаю, знаете, что на него в принципе нет прямого ответа, – присосался глазками Душский, – поэты, художники одержимы, как считали встарь, демонами, природу их одержимости нельзя полностью объяснить ни земными, ни небесными стимулами. Поэтому, кстати, им в их внутренних борениях не способны помочь ни врачи, ни духовники.

– Главный стимул – подсознательный, либидо?

– Никто, во всяком случае, более смелого и убедительного объяснения не предложил. Забарабанил громче. – Надеюсь, обойдём трясину психоанализа? Тем более, что дальше разгадки стимула не продвинулись. Перед тайнами писательского искусства, – ехидно растянул губы, – и психоанализ беспомощен.

– Венский кудесник признал своё поражение?

– Было дело…

– Как выглядит демон? – надавливал, не пожелав дослушать.

– Не так, как у Врубеля, – раздражаясь, уже не барабанил пальцами, прихлопывал сухой ладошкою по столу, – есть, правда, фрейдистская претензия на обнаружение демонов в сновидениях, излишне самонадеянная, прямо скажу, претензия.

– «Die Traumdeutung»?

– Вы меня удивляете, удивляете, – саркастически повторял, прихлопывая ладошкой Душский, – при вашей-то осведомлённости расспрашивать меня об облике демона?

– Ладно, обойдём невидимую мистическую фигуру, – не отставал Соснин, как если бы навязывал Душскому свой метод дознания. – И с чем же промежуточное, на границе иллюзии и реальности, состояние сравнимо, если иметь в виду поведение?

– Для вашего психотипа, пожалуй, с сомнамбулизмом.

– Поконкретней бы…

– Это деятельное пребывание между явью и сном, когда непостижимо смешиваются мысли с чувствами, можно и иначе сказать – между землёй и небом, выбирайте то, что понравится.