– Да уж, точно аппетит.
Она ещё раз сглотнула слюну, покосилась на окорочка, живописно лежавшие в нарисованной тарелке, и вдруг подумала: «Интересно, а их можно съесть?». Даже не удивившись этой мысли, она потянулась к картине, рука легко прошла сквозь стекло и коснулась красного сочного большого яблока, чуть качнув его. С сильно бьющимся сердцем Соня попыталась ухватить яблоко – получилось, потянула его к себе – оно легко поддалось и свободно прошло сквозь стекло. Не веря своему счастью, Соня долго смотрела на свой аппетитный трофей. «Съешь меня! Ты же этого хочешь!» – манило оно. Девочка уже поднесла яблоко ко рту, собравшись откусить сочный бочок, но внезапно вспомнила, что голодная не только она. Адри и Оля, наверняка, не отказались бы от еды. А ещё Соня подумала, что если принесёт провизию, то это будет отличный повод для примирения. «Так я, может, заслужу прощения».
Соня, положив яблоко обратно в картину, достала краски и принялась рисовать большую сумку. «Надеюсь, продуктов нам хватит надолго, – думала девочка. – Забрать всё у меня, к сожалению, не получится».
Вот сумка готова. Соня стала наполнять её чудесными яствами из картины. Когда сумка наполнилась до половины, девочка вдруг заметила среди ярко-жёлтых бананов что-то тёмное и спиралеобразное. Удивившись находке и строя предположения, что это может быть, Соня тронула нечто, оказавшееся гладким, холодным и… скользким. Девочка непроизвольно отдёрнула руку, бананы зашевелились, и из-под них поднялась плоская голова: «Змея!», – Соня отпрыгнула к противоположной стене, змея метнулась следом, почти на метр высунулась из рамы. Девочке пришлось замереть. «Вот тебе и аппетит с сюрпризом, – думала она, с омерзением глядя на красный тонкий язычок, который быстрыми резкими движениями показывала ей змея. – Главное, не шевелиться, тогда она уползёт. Может быть».
Но змея уползать не собиралась. Она всё больше высовывалась из рамы, медленно приближаясь к девочке. Красный язычок уже почти касался её лица…
***
Ярко светила луна. Они стояли на обрыве над морем. Он бережно держал обеими руками, осторожно прижимая к груди, тугой свёрточек, внутри которого мирно спал ребёнок. Его ребёнок. Рядом, приобняв его и ребёнка, стояла женщина, молодая, тонкая, гибкая. Безмятежно улыбаясь, она подставила лицо тёплому ветру, трепавшему её длинные, густые каштановые волосы. Потом она посмотрела на него, прошептав:
– Андрей,
Лунный свет отразился в её зрачках, и казалось, что глаза светятся изнутри от переполнявшей любви.
– Тома, – также тихо ответил он, и мог бы ещё сто раз повторить любимое имя. Но в этот момент свёрточек в его руках шевельнулся и снова затих.
– Как же мы назовём малыша? – спросил он, с любовью посмотрев на спящего младенца.
Тома не ответила. Андрей ждал, продолжая глядеть на ребёнка. Ветерок, тянувший с моря, стал промозглым и резким. Он накрыл личико ребёнка краешком одеяла, в которое тот был завёрнут. Он почувствовал холод там, где только что прижималась к нему жена. Андрей повернулся к ней и вскрикнул от ужаса: на его глазах Тома рассыпалась сухими жухлыми листьями, которые тут же подхватывал ветер, унося прочь. Андрей застыл, неподвижно глядя туда, где только что стояла его Тома…
Тем временем ветер сменил направление и теперь остервенело дул мужчине в спину. Несколько раз его резкие порывы едва не столкнули его с обрыва. Но это было не самое страшное. Ужас сковал сердце, когда Андрей почувствовал, что в его руках больше ничего нет. Глянул вниз, где бились о скалы вспененные волны. Лунного света хватило, чтобы увидеть… «А-а-а-а», – срывая голос, завыл он и проснулся.
Андрей Андреевич сидел на полу, облокотившись спиной о камин, плечом о стену. Вокруг всё пространство от пола до потолка занимали книжные стеллажи. Он в Картинной галерее, в опостылевшем лабиринте. Адри крепко зажмурился, прогоняя остатки ночного кошмара, как вдруг понял, что в его руках… никого нет. Он открыл глаза. Никого не было и в кровати. Адри вскочил на ноги, выглянул из-за стеллажа. В этот момент в дверном проёме мелькнул край синего Олиного платья, входная дверь библиотеки с лёгким щелчком закрылась. Сони в библиотеке тоже не оказалось. Ну, конечно, сначала ушла она, а младшая последовала за старшей. Не раздумывая, Адри выскочил в коридор.
***
Соне оставалось лишь стоять неподвижно, как статуе. Так у неё ещё оставался шанс: змеи вроде бы охотятся только за подвижной целью. Или нет? Интересно, оберег защитит от змеиного яда? Господи, какая в голове каша.
Всё тело затекло, руки ныли, ноги тряслись от усталости и напряжения. Соня чувствовала: силы на исходе. В один момент, девочка, едва не потеряв равновесие, покачнулась, змея тут же разинула пасть, Соня зажмурилась, и ей показалось, что она уже чувствует, как в шею вонзается что-то острое. «Конец», – подумала Соня. И тут услышала лёгкие шаги, будто по коридору бежал кто-то маленький. Потом тишина. А Соня всё стояла, зажмурившись, стояла, пока не поняла: она ещё жива, и даже не ранена. Приоткрыла один глаз, второй широко открылся сам: от увиденного Соня испытала потрясение…