– Оля! Как ты это сделала?
– Просто нужно было пофантазировать, – ответила, довольно улыбаясь, девочка.
Соня сняла с полки повариху, помяла податливое набивное тельце, внутри действительно прощупывалось что-то твёрдое. Девочка повертела куклу, разглядывая со всех сторон. На спине увидела застёжку, потянула за язычок молнии. Оля пританцовывала рядом, едва не окуная любопытный нос в полезший из нутра куклы холлофайберовый наполнитель. Пока Соня, стараясь, не комкать, аккуратно частями его вытаскивала, Оля успела запустить в нутро куклы пятерню и победно завопила:
– Смотри! Нашла!
Малышка торжественно, словно это был Кубок за первое место в спортивном забеге, держала над головой плоский пёстрый предмет – дощечку, усеянную разноцветными пятнами краски, по форме напоминавшую отрезанный с одного края круглый сыр.
– Похоже на палитру, – удивилась Соня.
– Попробуем вставить её в дверь! – предложила Оля.
Палитра почти идеально вошла в отверстие – не хватало лишь отрезанного от кругляшка кусочка. Но дверь не открылась.
– Конечно, досадливо поморщилась Соня. – Кусок оттяпан. Придётся ещё поискать.
– Придётся, – согласилась Оля.
Соня покосилась в сторону ещё не проверенных девочками тоннелей.
– И куда пойти? – задала она вопрос, обращаясь, скорее, к себе, но Оля не ответила:
– Туда.
– Почему именно в этот тоннель?
Малышка растерялась.
– М-мне кажется, что там мы что-нибудь найдём, – неуверенно пролепетала она.
– Ладно, пошли, – примирительно сказала Соня.
Коридор снова оказался довольно коротким, он заканчивался маленькой комнаткой, в которой не было ничего кроме круглого стола, стоявшего по центру. На столе лежала одна единственная вещица.
– Кусок палитры! – радостно воскликнула Оля, кинувшись к столу.
И тут Соня испугалась. Ей вдруг вспомнился фильм о приключениях Индиана Джонса. Вдруг здесь, как в кино, тронешь предмет и окажешься либо погребённым под свалившейся сверху каменной плитой либо нанизанным на высунувшуюся из стены пику. Соня с воплем кинулась за Олей, но остановить её не успела. Малышка, ликуя, подняла кусок палитры, и Соня к своему ужасу увидела, как стол начал медленно двигаться вниз. Схватив Олю за руку, Соня приготовилась дать дёру, как вдруг обратила внимание, что и одна из стен тоже медленно ползёт вниз. Девочки завороженно замерли. Когда стол сравнялся с полом, стена тоже прекратила движение, открыв взгляду другую стену, прямо за ней – с картиной.
Картина заинтересовала Соню. Нарисованные под потолком фонарики светили тускло, а рассмотреть картину почему-то очень хотелось. Соня, медленно приближалась к ней, удивляясь своему неожиданному интересу. Зелёная лужайка, на заднем плане – проезжая дорога, на первом – качели. Кто её раскачал, сидение поднялось над землёй в застывшем полёте, придерживаемое толстыми цепями. У Сони возникло ощущение дежавю. Она уже это видела. Да, точно, в галерее. На качелях кто-то должен качаться, ярко улыбаясь. Какой-то ребёнок.
Соня перевела взгляд на нижнюю часть рамы, где на прилепленном белом лоскуте бумаги было название, и прочитала: «Атлантида». Ну, конечно. Атлантида – златокудрая пятилетняя дочь Глеба Юрьевича Звездочеева. Это она должна была раскачиваться на качелях, улыбаясь из полотна и глядя на мир тёмно-зелёными глазами. Но на картине её не было. Незаконченный вариант полотна? А бирка с музейной надписью? Что-то не состыковывалось. Соня попятилась.
– Оля, пошли отсюда!
– Почему? – недоумевающий голосок Оли раздался где-то далеко за спиной.
– На картине должна быть девочка.
– Какая девочка?
– Дочь художника, который создал все картины в этой галерее.
– Да? А почему ты так уверена? И почему так странно отступаешь?
– Слушай, бежим! – Соня резко развернулась и встретилась взглядом с девочкой.
Соню будто окатили ледяной водой. Она вдруг узнала эти тёмно-зелёные глаза, это круглое личико, обрамлённое кудрями. Нет, у Сони просто сказывается перенапряжение последних дней: на картине были золотые кудри, а у Оли волосы тёмные и значительно короче тех, золотых. Но Соня готова дать голову на отсечение – именно это она видела на картине под чёрной шалью.
– Что такое? – Оля заметила, как подруга изменилась в лице.
Вопрос был задан с самым невинным детским выражением, но Соне в нём почудился еле сдерживаемый смешок.