Глава последняя АЛЬФА И ОМЕГА
Когда я привык к ощущениям пребывания в Центре Незыблемости, или иными словами в ничто, я постепенно вновь стал осознавать себя только Гесводом и никем больше. Хотя память других личностей была мне по прежнему доступна, я приписал это обстоятельство той причине, что отсюда наверно открыт доступ ко всему Всеобщему Информационному Полю и я помню всё, что происходило внутри информационного пространства Аб-Салюта.
Кстати, об Аб-Салюте. Мой пленник исчез непонятно куда вместе с моим телом или его каким-нибудь заменителем. До сих пор у меня всегда имелся хотя бы маленький кусочек мироздания, который я считал собой. Будь то физическая плоть человека или тха-эттонца, энергоинформационная сущность призрака - путешественника между мирами-снами, металлический корпус робота - освободителя Атха или какой-нибудь огненный иероглиф заднего мира. Даже сразу после смертей, когда я бывал абстрактной не имеющей размеров точкой, и то я ощущал себя как объект, находящийся в определённом, или пусть даже не совсем определённом месте. Здесь же я был нигде, то есть, никакой связи с чем-либо находящимся за пределами меня не ощущалось. И вдобавок я ещё знал, что там ничего нет. Я был сознанием Гесвода, находящимся в сознании Гесвода, которое в свою очередь тоже внутри сознания Гесвода, и так далее до бесконечности. Ни света, ни тьмы, ни тепла, ни холода, ни звука, ни тишины - вообще ничего, только мысли и знания. У меня не осталось никаких неясностей по интересовавшим меня прежде вопросам. Я вспомнил всё, чего никогда не знал. Аб-Салют, которому снилось наше мироздание, снился сам себе в своём сне, и тот мир, который я считал его реальным миром, был на самом деле миром первичного сна настоящего джинна Аб-Салюта. А в его реальном мире джиннов создали люди далеко ушедшей по сравнению с человечеством Земли цивилизации, как существ-слуг. Эта сверхцивилизация пошла не по техническому, а по психологическому пути развития. А Икхетол - это первичная оболочка любого джинна, его кувшин, его яйцо, его предмет воли, от которого джинны в мире первичного сна настоящего Аб-Салюта освободились и стали независимыми. Только утратили свой смысл существования и не знали, что делать с полученной ими по глупости свободой, а обратно в кабалу своего Икхетола идти боялись. Как человек в физическом воплощении боится смерти, и не помня ни своего предназначения, ни настоящего имени цепляется за жизнь, и, подчиняясь инстинктам тела, творит иногда глупости во вред себе настоящему. Мир же реальный для настоящего Аб-Салюта был виртуальной игрой ещё более развитой цивилизации, но не людей, а бестелесных сущностей, которые свободные от каких бы то ни было потребностей, маялись от скуки, пока не придумали себе такой аттракцион. А их мир в свою очередь снился в наркотических грезах дикарю из реальности, где существование почти невыносимо, а смерти не существует вообще. И только раз в год каждый имеет право выкурить трубку с собираемой их шаманами редчайшей, и поэтому драгоценной травой - сильнейшим галлюциногеном и на одну только ночь погрузиться в очень быстротекущие сны, когда за несколько часов спящий переживает вечность внутри себя. Этот мир не снится никому, он наяву придумывается психопатом-садистом из человечества очень индустриально развитой расы, чья экология так запущена, что рождение ребёнка без физических и психических отклонений случается один раз в два-три века. Они снятся в кошмарном сне совестливому промышленному магнату из реальности, почти идентичной нашей. А тот живет в одной из выдумок непонятного существа, которое мне иногда представляется мной самим, но уже через секунду я не могу в это поверить. Потому, что существо это по всем своим возможностям совпадает с представлением людей о боге. Этот кто-то вечен, всемогущ, он везде и нигде. И он - всё бытие в целом и одновременно самая глубинная и потаённая сущность каждого отдельного индивидуума. Я чувствовал себя им, в первые мгновения моего пребывания в Центре Незыблемости, но потом я как-то снова стал только самим собой. И хотя что-то в глубине души робко указывало мне на регрессивность моего возвращения к нормальной самоидентификации, но я боялся это признать. Вспомнив действительное положение вещей во многих мирах над моей реальностью, я уже не мог объяснять это доступом к всеобщей памяти Аб-Салюта, потому, что в ней не могло содержаться сведений о мире над его бытием. Получается, я уже не в его подсознании, а где-то в совсем другом континууме. Причём в таком, который над всеми остальными. Я в сверхреальности, и эта сверхреальность - ничто. Все знания, которые я вспомнил, находясь здесь, не получены мною откуда-то со стороны, а сообщает мне их кто-то из самой глубины меня самого. Тот, кем я себя почувствовал, в начале моего нахождения здесь, а потом из-за непонятного страха загнанный обратно в глубь меня. Я не знаю точно, сколько времени я уже нахожусь в сверхреальности, может несколько секунд, а может вечность. Я только понимаю, что время движется, но вот с какой скоростью... А этот кто-то внутри меня постепенно открывает мне все знания бытия. А он ими обладает, так как он сам их все просто-напросто придумал. А вернее будет сказать, открыл он мне все знания сразу, а постепенно открывает их понимание. Потому, что сразу мой разум - разум Гесвода отказался воспринять их. И я не знаю, сколько времени уже ушло и ещё уйдёт на полное их понимание, но те миллиарды и миллиарды лет моей памяти - того что я испытал будучи только и единственно Гесводом уже кажутся мне далёким ранним детством, вспомнившимся глубокому старику...»