На Толика с котом никто не обращал особого внимания, и они спокойно шли по улице, держась той стороны дороги, на которую падала тень от домов. Пройдя пару кварталов, путники вышли на площадь. Здесь было не протолкнуться от людей, а в центре этой толпы происходило что-то интересное. Мальчик подхватил Сэра Грр на руки и постарался протолкнуться к месту действия. Устав работать локтями, Толик всё-таки пролез в первые ряды и увидел, ради чего все собрались.
На небольшом помосте, сооружённом из брёвен и досок, стояла скамья, на ней лежал закованный в кандалы человек. По небольшой лестнице к нему поднялся тучный человек в круглых очках, с папкой бумаг, поковырявшись в которой, он выудил оттуда листок, прокашлялся, поправил очки и начал зычным голосом читать:
– Дорогие сограждане! По решению суда нашего Города этот преступник по имени Глорик, пойманный на воровстве книг из публичной библиотеки, приговаривается к наказанию в виде десяти ударов розгой по спине! Приговор окончательный и будет приведён в исполнение немедленно! – глашатай снова прокашлялся и закончил свою речь. – Виновному предоставляется последнее слово перед началом наказания!
На помост взобрался дюжий парень в чёрном балахоне и поставил Глорика на ноги перед публикой. Преступник был совсем молодым человеком, лет восемнадцати. Он вызывающе посмотрел на людей, собравшихся на площади, расправил плечи и закричал:
– Люди, власть Серой Пятёрки ограничивает доступ простых граждан – нас с вами – к таким благам цивилизации, как литература! Я хотел раздать эти книги тем, кто хочет их читать, но не может этого себе позволить по сословной принадлежности или из-за нехватки денег! Мы с вами вместе отстоим наше право на чтение и образование!
Глашатай снял с носа очки, протёр носовым платочком линзы и тихо произнёс:
– Ну и ладно, – а затем обратился к парню в балахоне: – Джудас, начинай.
Тот вернул Глорика в горизонтальное положение, закрепил цепи, которыми были скованны его руки, в скобы на скамье, достал из ведра с водой тонкий прут и, взмахнув им, со свистом опустил его на свою ногу. Удовлетворённый полученным результатом, он подошёл к скамье и быстро, без жестокости, с невозмутимым лицом нанёс десять ударов по спине паренька. Тот, стиснув зубы, выдержал наказание, не проронив ни звука. Закончив, экзекутор освободил руки Глорика, тот сам встал на ноги лицом к толпе и крикнул, вскинув вверх кулак:
– Правда будет на нашей стороне! Даешь свободу чтения и образования!
Толпа загудела, приветствуя бунтаря.
– Ладно, всё, давай, иди отсюда, – подтолкнул паренька толстый глашатай. – Нечего тут людей будоражить!
Парень спустился по лестнице, и Толик увидел на его спине красные полосы – следы от розги. Досталось тому знатно. Глорик ещё немного покричал всяческие лозунги, а потом, сопровождаемый несколькими товарищами, одного с ним возраста, удалился в переулок, примыкающий к площади. Толпа, получив своё зрелище, начала расходиться и вскоре рядом с помостом никого не осталось.
Толик осмотрелся по сторонам в поисках башни и заметил её справа от себя. В ту сторону как раз вела широкая улица. Обдумывая увиденное, мальчик, с котом на руках, направился в сторону жилища колдуна. Последний отрезок его пути прошёл без приключений, и, подойдя к высокой каменной конструкции, похожей на большую вазу для цветов, он обошёл её вокруг, а затем постучал в единственную дверь, обитую железными листами.
Дверь открылась, и на пороге появился тот самый человек в цветастом халате, который притащил Толика в этот мир, правда уже без колпака.
– Ух ты, уже добрался?! – неподдельно удивившись, воскликнул волшебник, а посмотрев на кота, добавил. – И зверюшку себе нашёл! Молодец, заходи!
– Никуда я не пойду! – закричал Толик. – Товарищ Карбункул, я требую, чтобы вы немедленно вернули меня обратно к маме и папе!
– Ну-ну, не шуми, – колдун схватил мальчика за руку и затащил внутрь, Сэр Грр проскользнул следом. – Ты чего раскричался?
– Верните меня обратно, – чуть не плача потребовал Толик. – Я к маме с папой хочу!
– Во-первых, – театрально задрав голову начал Карбункул, – я хочу попросить у тебя прощения за то, что перенёс тебя к нам на Терру, это было неправильно, но что сделано, то сделано. Ты и сам виноват в некоторой степени, нечего было толкаться на улице.