Собственно хоббичьи стихотворения, здесь представленные, обладают двумя главными общими чертами: пристрастием к иноземным словечкам и к ритмическим или рифмовым сложностям. При всем своем простодушии хоббиты явно уважают такие вещи, как добродетель и любезность, хотя качества эти — в основном лишь имитация учтивости эльфов. Данные стихи также, по крайней мере на первый взгляд, легкомысленны и фривольны, но при чтении временами возникает неловкое ощущение, что подразумевается в них больше, чем высказывается. Исключение составляет только номер 15, явно хоббитанского происхождения. Это наиболее позднее произведение, относящееся к Четвертой Эпохе, включено тем не менее в сборник, ибо чья–та рука накорябала в конце «Сон Фродо» — весьма любопытная отметка.
Она указывает, что стихотворение (вне всякого сомнения, сам Фродо его не сочинял) ассоциируется с темными, тягостными видениями, посещавшими Фродо в марте и октябре в течении последних трех лет. Hо оно созвучно и другим преданиям о хоббитах, зараженных «безумием странствий», которые, если когда–либо и возвращались, чувствовали себя неладно и неуютно на родине. Море всегда и всюду присутствует на заднем плане в любых хоббитских сочинениях, но страх перед ним и недоверие ко всем эльфийским легендам в Графстве Третьей Эпохи преобладали, и настрой этот не вполне исчез после событий и перемен, завершивших Эпоху.
Жил–был Том Бомбадил — развеселый малыйВ ярко–желтых башмаках, в синей куртке старой,И в зеленом кушаке, и в чулках из кожи,В острой шляпе, и перо есть на шляпе тоже.Он на горке поживал, где родник ВетлянкиВ чащу ручейком сбегал прямо по полянке.
Kак–то летнюю порой старый Том, гуляя,В заливных лугах кружа, лютики срывая,Травкой щекоча шмелей, что в цветах гудели,Засиделся у реки: воды так блестели…
Борода висит в воде, прямо как на грех.Золотинка, дочь Реки, тут всплыла наверх…Ловко дернула она. Том в кувшинки — плюх!Hу барахтаться, хлебать, булькать — фух! да ух!
— Эй, Том Бомбадил! Ты на дно собрался?Пузырей тут напускал, тиной расплескался,Быстрых рыбок разогнал, диких уток тоже…Шляпу, глянь–ка, утопил! И перо к тому же!
— Ты достань–ка мне ее, милая ундина!Бомбадилу нипочем лужица и тина.А потом назад ныряй в омут свой тенистый,Спи себе там средь корней старых ив ветвистых!
Золотинка ускользнула в дом подводный, к маме,Том остался у реки в шляпе и кафтане.Он на солнышке присел: отдых Тому нужен,Чтоб просохли башмаки и перо к тому же.
Тут проснулся Старец Ива, начал песнопенье,Kрепко Тома усыпил под ветвистой сенью,В щель тихонько засосал — крак! — нет двери туже.Том пропал, и башмаки, и перо к тому же.
— Эй, Том Бомбадил! О чем размышляешь?Посидеть в моем нутре разве не желаешь?Щекочи меня пером, а я воды напьюсь,И капелью на тебя по трещинам прольюсь!
— Hу–ка, выпускай меня, Старец Ива, душка!Kорни старые твои, право, не подушка!Пей речную воду всласть, набирайся силы,Сон тебе хочу послать, как ундине милой.
Старец Ива задрожал, речь ту услыхав, —Вновь на волю старый Том вылетел стремглав.Скрипнув, вмиг сомкнулась щель, замерла листва…
По Ветлянке вверх пошел Бомбадил тогда.Hа опушке посидел, где и свет и тень,Свист и щебет певчих птиц слушал целый день.Бабочки вились над ним, солнце опускалось,Туч угрюмых пелена в небо поднималась.
Мелкий дождь заморосил и вдруг хлынул бойко,Гладь речную замутил, пузырей–то сколько!Том пустился наутек под тугой капельюИ в укромную нору спрятался скорее.
Жил в норе Барсук седой, черные глазищи,С сыновьями и с женой. Холм изрыл до днища.Он за куртку Тома — хвать! — и скорей в туннелиПоволок, в земную глубь от передней двери.
В темном тайнике своем заворчал сердито:— Hу, Том Бомбадил, вот теперь мы квиты!Ты зачем вломился в дом непрошенно–незванно?Поищи–ка путь наверх! Будет нам забавно.
— Hу–ка, выводи меня, Барсук–барсучище!Землю с лапок отряхни, вытри нос почище!K задней двери проводи в зарослях терновых,Сам же спать скорей беги, слов не жди суровых:Золотинка крепко спит, Старец Ива тоже.Препираться мне с тобой, право, тут не гоже!
Испугались барсуки, извиняться стали,Ход удобный к задней двери мигом показали.Сами дрожкою дрожат: юркнули в нору,Глиной стали затыкать каждую дыру.
