- Так это вы про братика-матика писали? - испуганно догадался он.
Когда Травка был малюткой, он никак не мог выговорить «мальчик», а говорил «матик». Так Коля и привык звать его -«братик-матик».
- Ну конечно, - объяснил папа. - Ты ведь и сам пишешь: «Травка ест сколько угодно…» Посмотри записку.
«Травка есть, - прочел Коля. - Сколько угодно». У меня и правда ее сколько угодно. Еще три таких же ящика осталось. Скоро все они покроются голубыми цветочками.
- Так где же здесь «есть»? Где же здесь точка после твоего «есть»? - с отчаянием в голосе спросил папа, потрясая запиской.
Коля понял все.
- Это я пропустил мягкий знак! - в ужасе прошептал он. -Не поставил точку… А после точки нужно заглавную букву! Три ошибки! Да за это дело в школе верная двойка!
Тут из комнаты вышел дядя. Папа и мама стояли в передней и не раздевались. Они были очень расстроены. Большие мамины глаза наполнились слезами и от этого казались еще больше. А слезы все прибывали, и первые слезинки дрожали уже на ресницах.
Даже и дядя растерялся.
Он взял записку, понял, в чем дело, и укоризненно сказал своему сыну:
- Хорош, нечего сказать! Не видел, что ли, ты в тетиной записке «Травка»-то с большой буквы! И это ученик третьего класса! Вы подумайте только: третьего класса!
Потом он обратился к папе и маме:
- Во-первых, успокойтесь. Во-вторых, раздевайтесь. Мы сейчас все разберем и все обсудим. Вы сообщили в милицию? Нужно немедленно сообщить.
НА ПАРОВОЗЕ
Паровоз с Травкой шел в это время к станции Пролетарская.
Машинист Беляков рассказывает:
- Оттого и называется паровоз, что паром возит.
- Это-то я знаю… - говорит Травка.
- Внутри машины котел. В котле - вода. Вода кипит, из нее получается пар. Пар хочет вырваться, идет по трубам, попадает к поршням. И вот выталкивает то один поршень, то другой. Как пробку из деревянного пистолета, только гораздо сильнее. Поршни соединены с колесами и вертят колеса. Вот паровоз и идет, глупенький!
- Понимаю, - говорит Травка очень решительно. Ему совсем не хочется быть глупеньким. - А электрические паровозы бывают?
- Да нет! Говорил я тебе: паровоз - он паром работает. А если работает электричеством, это будет электровоз. Бывают электровозы, конечно бывают. Но только там, где линия оборудована. Вот у нас на главной-то линии провода протянуты, электричество пущено. Там ходят электропоезда - «электрички» называются. А эта, Пролетарская, ветка - новая. Недавно построена. Но и по этой ветке скоро пойдут электрические поезда. Планом твердо намечено. Как же иначе? Вокруг всей Москвы электрички пойдут. Москве без этого нельзя.
- А электрокар? - спрашивает Травка. - Над ним и проводов-то никаких нет.
- Электрокар - это на вокзалах. По гладкому полу. Он запас электричества возит с собой. Не очень большой ящик, но тяжелый - страсть! Главные части в нем все как есть свинцовые. Аккумулятор называется. Его электричеством заряжают. А от аккумулятора и моторчик работает. Вот тебе и электрокар! А ты небось думал: «кар», «кар» - ворона на хвосте электричество носит? - посмеивается Беляков. - А слово «кар» обозначает маленькую каретку - тележку, попросту говоря.
- Понимаю, - смущенно говорит Травка.
На поворотах Беляков поворачивает рукоятку. Паровоз ревет, и рев его отдается в зубах. Зубы дребезжат по-прежнему. Но Травка уже привык.
Из-под паровозных колес вырывается пар: пафф-паф-паф! Пафф-паф-паф! На маленьких станциях паровоз ревет и не останавливается. Телеграфные столбы бегут мимо паровоза, словно кто-то тянет их веревочками. А веревочки - это провода. Сзади столбов вертятся белые снежные поля. А совсем далеко стайки домиков несутся с паровозом наперегонки.
Вот перед станцией Пролетарская поднялся семафор. Пожалуйте! Есть для вас свободный путь.
Беляков передвинул рукоятку, повернул колесо на машине, и паровоз плавно остановился.
Травке не хотелось уходить с паровоза: уж очень интересно Беляков про все рассказывал. Помощник машиниста был тоже хороший, хотя с виду и сердитый. Он дал Травке в дороге стакан теплого чая из жестяного чайника, маленький кусочек сахару и большущий ломоть ароматного серого хлеба.
Травка положил сахар в рот и запивал чаем. А хлеб съел весь, без остатка. Было гораздо вкуснее, чем дома.
Травке нужно было сходить с паровоза. Помощник машиниста был уже на земле. Он подхватил Травку на руки и поставил на землю.
- Спасибо, - сказал Травка и потом крикнул: - Прощайте, товарищ Беляков!
- Прощай, прощай, мальчуган! Дорогу-то знаешь?