Турткоз шёл, не разбирая перед собой дороги, его шатало и тошнило. Вот он уткнулся носом в холодные, шершавые доски забора. Между ними были довольно широкие щели. Турткоз попытался сунуть в одну из них морду. Это не удалось, зато он увидел такое, что мороз продрал по коже. По ту сторону забора тоже был двор, обнесённый загородкой пониже, и там, во дворе, на туго натянутых проводах висели… шкуры собак. Много-много шкур. Больших и маленьких, серых и чёрных… У Турткоза чуть не выскочило сердце из груди. «Вот она — смерть! — мелькнула страшная догадка. — Умереть придётся не в бою с волком, а от рук живодёра!..» И щенок потерял сознание.
Пришёл он в себя нескоро. Первой мыслью было: «Бежать! Спастись во что бы то ни стало. Неужели ничего нельзя придумать? Неужели он погибнет такой недостойной смертью? Нет, он будет бороться, если суждено умереть — то он умрёт с честью!» Щенок вскочил на ноги и побежал вдоль забора, низко опустив голову. Нигде ни щели, ни дыры, где можно было бы пролезть. Отчаявшись, Турткоз решил попытаться одолеть забор. Разбежался издали, всё убыстряя шаги, прыгнул вверх, вложив в прыжок все свои силы, упал на землю, бессильно царапая когтями бесчувственное дерево досок… Потом он прыгал опять, опять и опять… Силы его медленно убывали…
Наступил вечер, подул свежий ветерок. Турткоз лежал в забытьи под самым забором, в дальнем конце двора. Он встал, пошатываясь, постоял, раздумывая, что бы ещё предпринять для спасения. И вдруг почувствовал, что земля под передними лапами мягкая, что лапы слегка увязли в ней. Ещё не веря в свою удачу, Турткоз попробовал разгрести землю — она легко поддалась. По-видимому, когда-то здесь проходил арык, его кое-как засыпали, а дожди и снег ещё не успели утрамбовать почву. Окрылённый надеждой, Турткоз принялся изо всех сил выгребать землю передними лапами, а задними отбрасывать назад. Он чувствовал, что когти ломаются, цепляясь о попадающиеся камни и твёрдые комья, но не мог себе позволить остановиться. Он понимал: канава, ведущая под забор, — его последняя надежда. Если он сейчас отступит, никогда ему не видать свободы. И его ждёт участь собак, чьи шкуры висят в соседнем дворе.
Турткоз не знал, сколько времени он копал эту яму. Помнит лишь, как лёг животом в прорытую траншею, вжался в неё и пополз вперёд… Потом силы покинули его, в глазах потемнело…
Придя в себя, он поднял голову и увидел, что лежит по ту сторону забора, там, где были развешаны собачьи шкуры, и рядом сидит, нетерпеливо тыча в него носом, большая печальная собака. В первый миг Турткозу почудилось, что это его мама — Алапар. Но это была совсем незнакомая собака. Она ласково лизнула его: «Вставай, миленький, соберись с силами. У нас мало времени — скоро рассвет. А нам ещё надо одолеть забор… и вообще ещё хватит забот…»
Забор оказался не таким высоким и не таким скользким, как первый. Турткоз и его спутница без особого труда одолели его. Теперь им предстояло расстаться — старая собака спешила домой, где у неё остались совсем маленькие щенята. Турткоз, как и раньше, не знал, куда податься и что ждёт его впереди.
И опять ночь. И опять длинные, бесконечные, запутанные городские улицы. Огромный, бескрайний город. Турткозу казалось, что ему никогда не выбраться из него. Наступил день, а щенок всё ещё был бесприютен. Он теперь не носился сломя голову, боялся лишний раз людей напугать, да и силы были на исходе. Крытые арбы и фургоны Турткоз обходил издали, улицу пересекал, когда не было машин.
Солнце перевалило за крыши домов, когда Турткоз вдруг почувствовал: вокруг что-то изменилось. Не понимая, в чём дело, он остановился, чутко прислушался, потом внимательно огляделся. Перед ним была знакомая красная калитка. Дом мясника! Дом, где он познал неволю, унижения, но где жизни его не грозила никакая опасность.
Тихо заскулив, щенок ткнулся в калитку. Она не была заперта — отворилась, протяжно скрипнув. Турткоз несмело вошёл во двор.
Тургун, сын мясника, сидел на ступеньках веранды. Из глаз его лились слёзы, и он размазывал их кулаками по лицу. И вдруг мальчик увидел Турткоза. Минуту он смотрел на него, не веря своим глазам, потом вскрикнул, вскочил, крепко обнял щенка за шею, прижал к груди. Радостно скуля, Турткоз лизнул его руку. Он был очень рад встрече — Тургуна щенок любил. Любил он и хозяйку, молчаливую полную женщину с печальным лицом и тихим голосом. Она всегда старалась угостить Турткоза чем-нибудь вкусненьким, наливала ему полную миску наваристого бульона, бросала туда мозговые косточки, которые щенок страсть как любил, но мясник запрещал их есть. Он считал, что от костей у него клыки притупятся. «Мне не просто пёс нужен, мне нужны его клыки! — говорил хозяин при этом. — Клыки, которые перегрызут горло любой собаке, железные, стальные клыки, не знающие пощады!» Турткоз никак не мог взять в толк, зачем это мяснику, чтобы он перегрызал другим собакам горло.