— Мы уже на территории Империи? — спросил Карталикс.
— Уверен, что да, — ответил Сигверт. — Если ты заметил, в речи местных жителей больше толнедрийских слов, чем силлионских. Дня через три мы окажемся внизу.
— Ты всё ещё хочешь идти по западному склону? — спросила Камилла. — Это удлинит наш путь.
— А ты знаешь дорогу по восточной стороне?
— Нет.
— Значит, идём на запад. Потеряете пару дней, не больше.
Карталикс, воодушевлённый скорым прибытием, пустился в воспоминания об Империи. Всё вспоминал просторный, весь пронизанный солнцем дворец и заботу, которой окружили маленького принца придворные. Даже о детских играх с Камиллой умудрился отозваться благожелательно. Не забыл вспомнить добром и порфирогенета, который, пересилив отцовские чувства, оказал любимому сыну честь расти при императоре и тем подарил счастливое, безоблачное детство.
— Что, отец вправду так любил его? — вполголоса спросил Март, поравнявшись с кунгом на широкой тропе.
— Разумеется, нет, — ответил Сигверт. — Карта отправили как заложника мира. Император не доверял порфирогенету и сперва забрал наследника на воспитание, а потом ещё и сосватал за него Камиллу, чтобы её руками править Силлионом.
— Бедняга, — искренне сказал Март.
— Не то слово. Когда она приехала для объявления помолвки, Карт боялся оставаться с ней вдвоём. Не знал, о чём с ней говорить, и почти каждый день звал меня, чтобы, как он выражался, сгладить неловкость. Вот и сгладил…
— Вы подходите друг другу, — заметил Март.
Сигверт неопределённо мотнул головой в ответ и погнал лошадь вперёд: тропа вновь сужалась.
Жаль было оставлять горы позади. Лошади шагали веселее, почуяв, что дорога пошла вниз, а Март всё смотрел по сторонам, будто старался наглядеться впрок. Будет потом лелеять воспоминания о селениях, словно вросших в скалы, из обломков которых они сложены, о пещерах, что давали приют, о туманных ущельях…
Впереди показалась равнина, плавно спускавшаяся к морскому берегу. Внизу раскинулось небольшое селение, а чуть поодаль стояли на якоре три корабля. Мореходы разбили лагерь: сверху были хорошо видны палатки и навесы, среди которых поднимался дымок костра. Карталикс всмотрелся и удивлённо вскрикнул:
— Это же веринги! Сигверт, а большой корабль похож на твоего «Золотого змея»!
— Это он и есть, — кивнул Сигверт. Голос был спокоен, но Март каким-то чутьём уловил тщательно скрываемое напряжение.
— Так вот зачем ты вёл нас западным путём, — сказала Камилла. — Я должна была догадаться, что ты не сможешь просто так расстаться со своими воинами. Ты правильно сделал, что решил попрощаться с ними, ведь вы теперь нескоро увидитесь.
— Я не собираюсь с ними прощаться, — ответил Сигверт. Помолчал, будто собираясь с духом, и добавил: — Эти корабли идут в Тёмные Земли, и… я тоже. Думаю, трёх дней вам хватит, чтобы отдохнуть… Затем мы отплывём на север, а вы пойдёте в столицу.
— Что ты сказал? — ровно спросила Камилла.
— Ты слышала. Вы пойдёте в столицу без меня. Дорога по Империи безопасна, заблудиться вы не сможете. А я… У меня есть дела в Тёмных Землях.
— Погоди, это из-за того письма? — удивился Карталикс. — Но… мы же… ты больше не должен…
— Нет, не из-за письма. Это моё дело. Поехали.
Камилла вскинула голову, но заговорить не успела: Карталикс подъехал к ней, взял за руку, стал успокаивать. Кивнул на Сигверта, не переставая говорить — похоже, втолковывал, что кунг непременно передумает, когда они отдохнут и смогут всё спокойно обсудить.
Март в последний раз оглянулся на горы. Проследил взглядом тропу, по которой только что ступали копыта их лошадей. Вдохнул льдистый воздух, пробуя на вкус, смакуя, как хорошее вино. Переглянулся с Карталиксом, и все четверо погнали лошадей вслед за Сигвертом — туда, где стояли корабли.
Глава четвёртая, в которой Март сомневается
Лагерь верингов был устроен в стороне от солеварен, но ветер упорно приносил белую пыль с собой. Шатры, навесы, оставленная на берегу посуда — всё быстро покрывалось мелкой солёной крупой. Воздух здесь пах дымом от варниц и рыбой, которую сушили и коптили на берегу.
После многодневного пути в становье казалось по-домашнему уютно. Но Марту куда лучше спалось на жёстком полу пещер, чем на мягких мехах, которыми северяне устлали гостевые палатки. Сигверт всё пропадал где-то, так и не объяснив, что забыл в Тёмных землях, Камилла напрасно ждала его у огня, и столь же напрасно Карталикс высматривал друга в лагере. Веринги передавали, что кунг должен уладить дела насчёт стоянки на имперских берегах и покупки недорогой соли для заготовки рыбы, но неужто некому, кроме него, было уплатить пошлину? А уж соль была вовсе смешным предлогом.
Первым же вечером собрались у огня — без Сигверта. Карталикс увидел среди верингов знакомые лица, и скоро завязался оживлённый разговор. Северяне говорили на всеобщем с заметным акцентом, но чужую речь понимали хорошо. Принц в красках описал заключение в книгохранилище, бегство, внезапное появление Камиллы — этот эпизод особенно понравился верингам, — и путешествие в горах. Март заметил, что принцессы тоже нет у огня. То ли не на шутку устала после гор, то ли грубые шутки северян пришлись ей не по душе. Когда с ужином и рассказом Карталикса было покончено, северяне заговорили о Тёмных Землях.
— Когда боги уходили из мира людей, они прокляли Тёмные Земли и всех, кто там живёт, — рассказывал один из верингов. — Проклятые до сих пор ходят по болотам и насылают морок на тех, кому случится оказаться рядом. Я сам был там и видел! Из-за скалы выползло облако тумана, окутало мою лодку и сломало весло!
— Ты просто был пьян и разбил весло о камень!
— Не спорю, был. Но не так, чтобы проворонить камень! Говорю вам, там нечисто!
— Ещё бы. Оттого там и не растёт ничего доброго. Жителей Тёмных земель знают как самых дешёвых работников, потому что они меняют труд и поделки не на деньги, а на еду…
— А правит ими упырь!
— Оборотень!
— Глаза как рубины, бледный как полотно, вместо воды пьёт кровь, а на полную луну оборачивается зверем!
— Серебра не выносит, солнца не терпит и землю топчет больше ста лет!
Карталикс переглянулся с Мартом, не сдержался, поперхнулся и закашлялся. Его хлопнули по спине, плеснули в кружку чистой воды, и принц, отсмеявшись, спросил:
— Что ж вы идёте в Тёмные Земли, раз там упыри да оборотни?
— А проверим, правду ли говорят. Сигверт ни разу не провёл нас мимо славы, не упустит её и в этот раз.
— Тёмные Земли бедны и бесплодны, — продолжал Карталикс. — Велика ли честь сражаться с крестьянами, которые предлагают труд в обмен на еду?
— Невелика, да только Сигверт, должно быть, знает больше нашего…
Марту наскучили пустые разговоры. Он выбрался из круга и остановился подождать, пока глаза привыкнут к темноте. Вскоре из мрака выступили очертания палаток, у одной из которых Март различил знакомую фигуру Горна. Значит, Камилла отсиживается там. За спиной Карталикс всё твердил, что глупым и бесславным выйдет поход в Тёмные Земли, и Март усмехнулся. Неужто принц задумал помериться красноречием с Сигвертом? Пусть, раз не жалко тратить жизнь на болтовню…
На берегу было светлее. Небо ещё не остыло после заката, и Март отправился туда, где качались на волнах корабли. Здесь и дышалось легче, и разговоры были едва слышны: знаешь, что люди рядом, но и думать они не мешают. Лекарь окинул взглядом длинный корабль, любуясь плавными линиями и гордым носовым изгибом, присмотрелся к змеиной голове и окаменел: в неверном вечернем свете блеснула чешуя, словно корабль обвил исполинский змей.
— Что тебе? — окликнул Сигверт, и лекарь запоздало сообразил, что кунг стоит на носу, прислонясь к форштевню, а свет отражается от его доспеха.
— Броню свою вернул, смотрю? — спросил Март, выждав для верности пару вдохов, чтобы голос не дрогнул.