Я согласился, и мы отправились со стариком-слугою и индейцами на шхуне. Я получил множество подарков и такую гору пистолетов, пороху, ружей, ножей и шпаг, что мог бы вооружить целый легион. Губернатор, его дочери и все, кто мог поместиться в лодках, провожали меня до северного конца бухты, где я не без грусти простился с ними.
Глава VI
Переезд по морю был как нельзя более удачен. На четвертый день мы бросили якорь за четверть мили от берега близ южной оконечности горы, известной под названием Кривой Крестец. Индейцы высадились первыми в челноке, чтобы посмотреть безопасен ли берег; а под вечер шхуна уже была на пути домой, мы же рыли тайник, чтобы спрятать багаж, который не могли везти с собой. Даже мое седло было завернуто в кусок парусины и зарыто в слое глины. В числе подарков, полученных мною в Монтерэ, были два обитых жестью ящика с английским фейерверком, который впоследствии наделал чудес и спас много скальпов, когда всякая надежда на избавление казалась уже утраченной. Монтерэйцы до страсти любят эти фейерверки, и каждое торговое судно, прибывающее в Калифорнию за кожами, привозит их большой запас.
Когда все наши вещи были спрятаны, мы продолжали путь, сначала на восток, потом на северо-запад, в надежде встретить лошадей, принадлежавших нашему племени. Мы не ошиблись. На рассвете нам попалось естественное пастбище, заросшее люцерной, на котором паслись сотни лошадей; но так как мы уже прошли тридцать миль, то решили отдохнуть прежде чем тронуться в дальнейший путь.
Я проспал не более часа, когда кто-то разбудил меня, дотронувшись до моего плеча. Сначала мне казалось, что это происходит во сне, но, открыв глаза, я увидел одного из моих индейцев, который приложил палец к губам, делая мне знак молчать, меж тем как глаза его были обращены к прерии. Я взглянул в том же направлении и увидел зрелище, способное разогнать всякий сон. Приблизительно в полумиле от нас группа индейцев, человек двадцать, в военном наряде, молча и спокойно вязала коней. Они не принадлежали к нашему племени; это были омбиквы, племя воров, жившее у нашей северной границы и занимавшееся главным образом кражей лошадей, в особенности когда это не сопровождалось опасностью. В данном случае им ничто не грозило, так как шошоны отправились на войну с кровами, и они могли спокойно выбирать наших лучших коней. К счастью для нас, мы расположились на отдых в группе кустарников, на высоком и неровном месте, недоступном для четвероногих; иначе они заметили бы нас и моим приключениям наступил бы конец.
Мы разбудили наших товарищей и немедленно стали держать военный совет. Сразиться с ними мы не могли; но и предоставить им уйти с нашими лошадьми было немыслимо. Нам оставалось только следовать за ними, поджидая случая нанести решительный удар. К полудню воры наловили столько лошадей, сколько могли увести с собою; затем повернулись к нам спиной и двинулись на запад, по направлению к рыболовной станции, где мы устроили пристань и где высадились, когда прибыли из Европы.
Мы следовали за ними целый день, причем ничего не ели, кроме диких слив, растущих в прериях. Вечером один из моих индейцев, опытный воин, решил пробраться в их лагерь, что и исполнил с успехом. По некоторым признакам, которые не могли ускользнуть при его проницательности, он догадался о плане их экспедиции. На нашей станции имелась большая парусная лодка и, кроме того, семь или восемь человек. Там хранился также в блокгаузе запас сушеной рыбы и рыболовных принадлежностей, сетей и т. п. Так как мы уже несколько лет жили в мире с соседями, то на станции не было гарнизона; только с десяток индейских семей жили по соседству с ней.
Первоначальным намерением омбиквов было ограничиться кражей лошадей; но, узнав, что полдюжины воинов, принадлежавших к этим семьям, отправились в поселок за военными припасами, они решили напасть на станцию, снять там несколько скальпов и вернуться домой морем и сухим путем с нашими сетями, лодками, рыбой и прочим. Дело оказывалось серьезным. Как я уже сообщил раньше, наш плотник и наш кузнец пропали без вести; тем драгоценнее была для нас наша маленькая флотилия, и мы решили отстоять ее во что бы то ни стало. Бесполезно было посылать одного из наших индейцев за помощью в поселок: это только ослабило бы наши маленькие силы, а помощь все равно не могла бы поспеть вовремя. Лучше было попытаться достичь станции раньше омбиквов; там под защитой толстых бревен и пользуясь нашими ружьями мы могли бы померяться с нашими врагами, из которых только у двоих были ружья, остальные же были вооружены копьями, луками и стрелами. Наш лазутчик узнал также, подслушав их разговор, что они прибыли морем и что их челны спрятаны где-то у берега, по соседству со станцией.