Все это было сделано очень быстро.
Несколько секунд он стоял неподвижно, словно пытаясь взором проникнуть сквозь тьму, окружавшую его, и следил за тем, как горел фитиль.
Когда огонек фитиля подполз к ракете, охотник спустил курок. Силой отдачи его толкнуло назад, к костру, но он удержался на ногах и продолжал всматриваться в темноту. Ракета помчалась к противоположному берегу, оставляя за собой огненный след. У самого берега она взорвалась — и над деревьями вспыхнул-голубой шар. Цвет его непрерывно менялся, и в конце концов он стал огненно-красным. На мгновенье все вокруг было залито ярким светом, по ракета погасла, и опять стало темно.
В тот же миг, когда ракета погасла, с противоположного берега донесся злобный рев ягуара, окончившийся продолжительным воем.
Охотник вынул из кармана деревянный индейский свисток и трижды пронзительно свистнул. С противоположного берега, с того места, где находилось селение индейцев, донесся ответный свист.
Словно ничего не произошло, охотник присел у костра и попросил Хоакина, чтобы тот налил ему крепкого чая.
Удивленный Хоакин повиновался. В своем замешательстве он даже не обратил внимания на тот повелительный тон, каким охотник потребовал чаю. Он оставался в замешательстве и тогда, когда охотник поднес чашку к устам и начал пить глотками.
Тишину нарушил Джованни.
— Будете спать? — спросил он.
— Да, но не здесь. Я хочу напиться чаю, прежде чем за мной приедут с того берега.
— Ночью, больной, вы хотите уехать?
— Когда я окажусь на том берегу, будет уже утро, к тому времени приступ кончится, а следующий наступит только через два дня.
Дыхание у охотника было прерывистым. Все поняли, что от них что-то скрывается. Его голос, всегда спокойный, сейчас звучал необычно громко и напряженно.
Дон Хосе тоже догадывался, что здесь что-то не в порядке. На него были устремлены встревоженные взгляды рабочих. Опасаясь, что они могут неправильно истолковать поведение охотника, он спросил у него:
— А что, собственно, случилось?
— Ничего. Кажется, я помешал ему.
— Кому?
— Ягуару. Он хотел унести ребенка.
— Неужели вы думаете, что мы этому поверим? Вы говорите так, словно присутствовали при этом, а ведь вы не могли видеть больше, чем мы, — раздраженно заявил Джованни.
— Ошибаетесь, приятель. Видел-то я, правда, столько, сколько и вы, но понял больше. Я видел, как задрожало пламя костра, хотя ветра не было, видел, как между нами и костром мелькнула какая-то черная тень. Потом в воздухе замелькали горящие ветви, и можно было слышать плач ребенка и вой Фероса. Кроме того, если индейцы всю ночь поддерживали огонь, очевидно, на это имелись какие-то причины.
— А индейцы не кричали?
— Нет. Они верят, что в ягуаре сидел злой дух, против которого они беспомощны.
— Это вы рассказывайте кому-нибудь другому, а не мне, старому охотнику, — отрезал Джованни. Карай помрачнел, но потом на его лице появилась улыбка.
— Хорошо, старый охотник. Сейчас у меня нет времени спорить с вами, но… воскресенье, понедельник, вторник, — считал он на пальцах, — в среду начнется приступ, в четверг и пятницу я буду здоров, ночью в субботу снова будет приступ, в воскресенье я буду здоров. Вы в воскресенье не работаете, и я дам вам возможность показать, на что способны люди юга. Вот, слушайте: река эта на севере делает большой изгиб к западу, и там, где она опять сворачивает на север, находится небольшое селение индейцев. Чтобы добраться туда по реке против течения, нужно два дня и двое хороших гребцов. Пешком дотуда всего девять миль, но идти надо через Большую Соленую пустыню, где нет ни капли воды. Мы выйдем утром в воскресенье и к полуночи вернемся назад. Говорят, там имеется старинная индейская скрипка, и я хочу получить ее в свою коллекцию. У вас есть время приготовиться к этой прогулке. Если хотите, я возьму вас с собой. Ну, пойдете вы, старый охотник?
— Ну что же, девяносто километров за двадцать часов да еще по равнине? Когда я был солдатом…
— Выйдем мы в два часа после полуночи — хорошо? А сейчас у меня уже нет времени. Дон Хосе, проводите меня!
И оставив Джованни рассказывать приятелям о своих солдатских походах, охотник скрылся в темноте. Управляющий шел за ним. Он догнал его лишь у палатки, которая стояла в проходе между скал.
— Положение серьезное, дон Хосе. Возможно, на день или на два стоит приостановить работу в карьерах. Не стоит зажигать печь для обжига извести, пока я не вернусь. Смотрите, чтобы Джакомо и Джусепита не появлялись на берегу! Пусть никто не спускается к реке невооруженным! Вода у вас есть, если будет нужно еще, пошлите к ручью!