У Горгиса кусок встает поперек горла. Он слушает рассказ Ставро с перекошенным лицом, постарев сразу на десять лет. Удрученный великан сообщает нам, что Суэцкий порт закрыт. Ни одно судно не может покинуть его территорию. Неизвестно, что произошло. Возможно, Омара арестовали. Его допросят с пристрастием, и кто знает, какие показания он даст…
Слова Ставро звучат похоронным звоном в этой мрачной обстановке, но внезапно контрабандист бросает на меня украдкой насмешливый взгляд и едва заметно подмигивает. Лицо Михаэля, по-прежнему занимающегося своим делом, тоже светится улыбкой. Ба, да ведь Ставро валяет дурака! Ему доставляет удовольствие наводить ужас на своего богатого компаньона, чтобы показать мне, до чего тот труслив и ничтожен перед лицом опасности. Может быть, таким образом он надеется исправить впечатление от того жалкого зрелища, какое являл собой вчера, когда Джебели изводил его своим невозмутимым спокойствием.
Хотя эти люди работают вместе уже двадцать лет, им не надоедает подшучивать друг над другом. Всякий раз шутки удаются на славу, и тот, кто сумел напугать другого, чувствует себя победителем.
Ставро наслаждается унижением Горгиса.
На пороге появляется сияющий величественный Омар, закутанный в черное суконное пальто. Проходя мимо соседнего кафе, он заказал курительный прибор с листьями светлого табака, что и приносит ему официант. Он засовывает за пояс мусульманские четки с коралловыми бусинками, здоровается с нами и тотчас же тянется к своему любимому наргиле. Затем он спокойно выслушивает вопросы испуганного Горгиса, удивляясь ужасу, который нагнал на него Ставро. Прибывший этой ночью бедуин сообщил ему, что операция закончена благополучно. Правда, полиция была поднята по тревоге, но совсем по другому делу.
Горгис утирает пот со лба и вздыхает с облегчением, как ныряльщик, поднявшийся на поверхность. К нему возвращается прежняя уверенность, и он испепеляет презрительным взглядом Ставро, а тот трусливо прячет глаза, продолжая ухмыляться в усы.
Пришло время рассчитаться. Горгис передает мне пачку банкнот и уступает место за своим большим письменным столом красного дерева, чтобы я мог спокойно их пересчитать. Итак, дело сделано, поставлена последняя точка. Нужно подумать о возвращении. Я хочу посвятить оставшиеся до отъезда часы походу по магазинам. Верный слуга Горгиса Михаэль сопровождает меня за покупками. Молодой человек бегло говорит по-французски, и нас связывает взаимная симпатия.
— Вы видели, — смеется он, — как два этих труса пугают друг друга от нечего делать. Они все время ломают одну и ту же комедию. Если бы меня там не было, Бог знает, до чего бы они дошли. Их бросает в дрожь даже от тени на стене.
— Вы давно знакомы с Горгисом? — спрашиваю я.
— Он, так сказать, воспитал меня, а теперь пользуется этим и эксплуатирует. Как вы думаете, сколько он мне платит? Всего-навсего десять фунтов в месяц, да время от времени подбрасывает мелкие подачки стоимостью в сорок-пятьдесят фунтов, когда проворачивает дела на десять тысяч.
— Почему же вы не уйдете от него?
— Да, я, конечно, дурак, что позволил ему сесть себе на шею, но куда мне идти? Я ничему не учился, не знаю никакого ремесла, всю жизнь я только и делал, что выполнял поручения Горгиса. У меня не было времени подумать о своем будущем. И потом, у меня есть сестра и мать, я не могу их бросить или подвергнуть опасности лишиться самого необходимого, если моя попытка обрести независимость провалится. Впрочем, Горгис совсем не злой, он даже справедлив в глубине души. Но он умеет осадить меня одним взглядом или словом и закрыть мне рот, как только я начинаю жаловаться. Он — мастер завлекать нужных ему людей и превращать их в рабов.
Какой странный, противоречивый характер у этого молодого человека венгерского происхождения! Он умен, наделен выдающимися способностями, подобно славянам, но начисто лишен воли. Он питает к своему хозяину сложное чувство, являющееся смесью страха, признательности, даже любви, и горько сожалеет о неудавшейся жизни. Тем не менее он предан Горгису, как собака.
Этот безграмотный матрос Горгис обладает талантом притягивать к себе людей и удерживать тех, кто ему нужен. Его помощники обсуждают своего хозяина, знают все его недостатки, страдают от его эгоизма, но подпадают под его чары и беспрекословно ему подчиняются. Ставро не избежал общей участи, да пожалуй, и я тоже.
XXXVIII
Таинственный наркотик
Я решил исполнить свой туристский долг и осмотреть пирамиды. Какое же горькое разочарование постигло меня при виде нагромождения камней на фоне величественной пустыни! Прежде чем восхищаться этим творением человеческих рук, стоит вспомнить, скольким людям оно стоило жизни. Поистине нужно обладать душой немецкого туриста, чтобы приходить в восторг от подобного зрелища.