— Вы открыли мне глаза, — говорит Ставро после небольшой паузы, — я уже несколько раз получал через своих агентов партии гашиша, который продают команды английских судов.
— Откуда прибывали эти суда?
— Из Бомбея. Мне сказали, что этот продукт стоит намного дороже греческого гашиша и открыто продается в Индии в специальных лавках.
— Возможно, — говорю я, — их торговля сродни нашей монополии на опиум в Индокитае, где якобы из добрых побуждений, чтобы не лишать местное население яда, к которому оно пристрастилось на протяжении сотен лет, мы продаем этот яд в сто раз дороже его стоимости.
— Может быть, вы и правы, ведь сипаи[41], расквартированные в Исмаилии, курят разновидность гашиша, его раздают им каждую неделю. Было бы интересно изучить этот вопрос. Вам бы следовало туда заглянуть, ведь вы поплывете в сторону Индии.
— Поживем — увидим. А тем временем сообщайте мне обо всем, что сможете узнать по этому поводу.
На самом деле я не горю желанием ввязываться в подобное дело. Чтобы довести его до конца, мне придется войти в контакт с чуждыми мне людьми, дельцами, падкими на наживу. Мне было интересно открыть для себя этот мир. Но, узнав его, я не собираюсь углубляться в его дебри.
Каким же наивным я был в ту пору! Я видел только внешнюю сторону явлений и даже не подозревал о тайном могуществе организации, контролирующей в Египте самую выгодную контрабанду. Кроме того, я пошел на поводу у судьбы. Тот, кто изведал азарт рискованной игры, вряд ли смирится с участью скромного бакалейщика из Монруж или мирного каботажника. Чтобы обрести житейскую мудрость и понять сущность подобных устремлений, нужны годы и годы… Мне же было тогда всего лишь тридцать восемь лет.
XXXIX
Предметы, выброшенные морем
Прощай, Суэц, прощайте, таможенники и пограничники! Прощай и ты, ужасный северный ветер, то и дело возникавший на моем пути. Теперь ты станешь ласковым попутным ветром и будешь мягко подгонять мое судно вместе с послушным стадом белогривых волн. Атакайские горы исчезают в ночи, огни города уступают место звездам, усыпавшим бесконечный небосвод. Море поет и разговаривает под форштевнем, рассекающим разбегающиеся волны, которые уносят наш парусник и заставляют плясать вместе с ними веселую сарабанду.
Я слушаю песню моря с радостью, и все матросы, без сомнения, разделяют мои чувства. Никто из них не спит, все смотрят на бегущие волны и восходящие звезды.
Но всякое счастье преходяще, особенно счастье моряка, осмелившегося возрадоваться благоприятной погоде. С юга набегает долгая зыбь, и корабль начинает сильно раскачивать. Белые барашки, обдающие нас пенными брызгами, предвещают надвигающийся шторм. Северный бриз слабеет и угасает. Наступает затишье, только молчаливая зыбь продолжает набегать с юга. Но породивший ее ветер не заставит себя ждать. Нужно поднять и до отказа натянуть шкот, чтобы не слишком отклониться от курса. Почти тотчас же налетает свирепый юго-восточный ветер, который предвещали волны.
Я приказываю сменить большой парус на маленький в ожидании бури, ибо ветер крепчает. Я бы дорого дал за этот ветер во время нашего плавания в Суэц, но тогда он налетал только с севера, теперь же, как назло, дует с противоположной стороны! Ну да ладно, в конце концов моя миссия окончена, и, кроме того, такая погода несвойственна этим широтам и не может стоять дольше одного-двух дней. Но, хотя юго-восточные ветры и не характерны для Суэцкого залива, они неизменно достигают ураганной силы и сопровождаются сильным волнением.
Несмотря на то что, к счастью, еще день и ярко светит солнце, я не питаю никаких иллюзий: этой ночью нам придется сразиться с бурей. Бесполезно ложиться в дрейф, лучше переждать непогоду у берега, под защитой мыса Абу-Доредж, до которого рукой подать.
Заброшенная бесплодная земля Египта переливается золотистыми тонами, но уродливая телефонная линия, бегущая берегом моря, нарушает очарование ее величественного безлюдья. Передо мной расстилается унылая бездушная местность, ощетинившаяся бетоном.
Узкая полоска пляжа, отделяющая море от каменистой пустыни, усеяна странными предметами. Я различаю в бинокль причудливую свалку всякой всячины, нанесенной течением с помощью северных ветров. Для праздных моряков, ожидающих перемены погоды, нет ничего более увлекательного, чем рассматривать подобные дары моря.
41
Сипаи — наемные солдаты в Индии из числа местных жителей, завербованных в английскую колониальную армию. (