Лесник продолжал поиски и на следующий день. Вернулся к обеду ещё более встревоженный — вместе с лесорубами он обшарил весь участок, осмотрел каждое дерево, но ни живой души, ни пепла, ни огня они не заметили.
Не успел лесник рассказать мне всё по порядку, как пришли лесорубы. Их напугал таинственный огонь, и они не хотели оставаться в лесу. Я попытался им втолковать, что стыдно бояться какого-то там огня, но они мрачно и уныло молчали. Только один из них сказал:
— Раз это какой-то там огонь, так погасите его!
Я не знал, что это за огонь, но, чтобы выиграть по крайней мере сутки, пообещал. Лесорубы согласились не уходить до вечера следующего дня. Они отправились в столовую ужинать, а я остался с лесничим — надо было обдумать то трудное положение, в котором мы неожиданно очутились. Моя порезанная нога не давала возможности выйти из домика. Что же делать? Как погасить огонь и успокоить встревоженных лесорубов?
Пока мы судили да рядили, в комнату вошёл Сашко, сын повара. Курносый парнишка каждое лето проводил каникулы с отцом, и, поскольку я не мог выходить из дома, он мне носил ужин. Хотя на этот раз я здорово проголодался, но даже не притронулся к жареным грибам. Божин Врагов дёрнул меня за рукав и указал на окно: там в тёмной горной ночи снова появилось яркое синее загадочное сияние, кроткое и спокойное, как луна. Было даже что-то красивое в неясных и могучих очертаниях Персенских лесов и в загадочном блеске дьявольского огня среди лесной глуши. Мне показалось, что стоит подуть ветру, как огонь начнёт слегка покачиваться, — так бывает, когда кто-нибудь размахивает фонарём.
— Может, это и вправду злой дух? — прошептал лесник, которого охватил такой же суеверный ужас, что и лесорубов, в большинстве своём болгар-магометан, из соседнего Ляскова.
— Может, это шпионский тайник? — отозвался паренёк.
— А если тайник, так какого дьявола они светят? — В голосе лесника слышались недоверие и злость.
— Сигнализируют… Ты думаешь, этого не может быть?
— Может, разумеется, да ещё как. Граница недалеко, а у границы всё может случиться…
— А не выстрелить ли в огонь? — предложил лесник и взял карабин.
Теперь-то я знаю, что стрельба была настоящей глупостью, но в ту тёмную и зловещую ночь, когда лесорубы собирались бежать и дело висело на волоске, спокойно раздумывать было некогда, и я разрешил Врагову стрелять.
Лесник поднял ружьё, но, сгорая от нетерпения, я выхватил его у него и стрельнул прямо в огонь. Темнота расступилась перед маленькой вспышкой. На миг показались молчаливые сосны, потом мрак снова сгустился, а огонь заблестел сильнее и, кажется, ещё более вызывающе.
Я прицелился и снова выстрелил. В столовой послышался приглушённый тревожный шум и, как мне показалось, смех. Лесорубы наблюдали за поединком со злым духом и посмеивались. Мы казались беспомощными и смешными. Я хотел было снять ружьё с подоконника, но тут услышал голос мальчика:
— Пусть ружьё останется на окне!
— Духа будем пугать, а? — засмеялся лесник.
Сашко не обратил внимания на насмешку и тихо, словно опасаясь, чтоб нас кто-нибудь не подслушал, объяснил, что дуло ружья наведено на огонь. А если посмотреть в прицел при свете дня, а кому-нибудь из нас пойти в лес с платком, то тот, кто будет у ружья, подскажет, где повесить платок. Там и будет огонь…
От радости мне хотелось обнять паренька и подбросить его к потолку. Ведь вот что надумал, никому и в голову не приходило! Но Врагов сказал:
— А как же мы услышим друг друга? Ведь тут больше трёх километров.
— Возьмём портативный телефон.
Телефонная линия проходила по лесу недалеко от того места, где светился огонь. При помощи портативного аппарата паренёк действительно мог связаться с домиком лесничего. Он несколько дней работал с телефонистами и знал, как с аппаратом обращаться.
Утром Сашко ушёл. У ружья встал Врагов. Впервые ружьё должно было ждать, когда цель сама попадёт на его прицел. Я, затаив дыхание, наблюдал из окна. Наконец флажок показался среди тёмно-зелёных волн хвойного леса, телефон работал: «Назад… вперёд… левее… ещё…» Сашко не мог быстро выполнять команду, ведь ему приходилось влезать на деревья и махать оттуда белым платком, привязанным к пруту. Всё же к обеду знак был установлен, и Врагов бросился в лес.
А мне не оставалось ничего другого, как ждать. Каждую минуту я надеялся услышать голоса лесника и его замечательного помощника, но прошло уже несколько часов, пока Врагов вернулся — весь изодранный и без фуражки. Вытер вспотевший лоб и уставился в землю, сконфуженный и расстроенный. Он рассказал, что они с Сашко осмотрели дерево, на котором был флажок, разрыли землю вокруг его, осмотрели птичьи гнёзда, дупла, перевернули даже камни, но ничего, ничего не нашли!