Всё это — скрежет зубовный и угрозы убийства — было разыграно настолько хорошо, что парень со слезами на глазах стал меня просить оставить сыровара в покое и обещал показать, где лежат винтовки. После этой комедии мои пленники были выведены из сыроварни, и она была подожжена, а я, нагружённый едой и оружием, поспешил отправиться в обратный путь.
А Сокол сдержал своё слово: привёл троих партизан.
Так в Равногории образовался первый партизанский отряд, и я стал его командиром.
Кое-что о языке леса и о новых наших союзникахПосле прихода новых людей мы уже не могли поместиться в моём укрытии из можжевельника, поэтому решили на зимнее время возле него устроить тайник под землёй. Выкопанную землю мы в сумках переносили к реке и высыпали в воду, чтобы не осталось следов нашей работы. Сокол снабдил нас маленькой железной печуркой, на которой мы могли приготовлять пищу. Основной нашей едой была мамалыга, потому что требовала очень мало времени на приготовление и была очень сытной.
А какую вкусную мамалыгу приготовлял я! Янтарную, рассыпчатую, ароматную, пальчики оближешь! Как только приготовлю, садимся мы возле землянки и начинаем есть. Наши соседи Джико и Тютюка, лишь мы принимаемся за еду, — тут как тут. Садятся поблизости и ждут, когда мы кончим есть, а потом клюют крошки. Вскоре они стали и более смелыми и начали клевать прямо у нас из рук. Поэтому, когда мы шли по лесу, крылатые разведчики всегда находились возле нас и сообщали нам о соколе или орле, о пастухах или о том, что где-то в чаще притаилась кровожадная лисица.
Голодные, холодные и одинокие дни окончились. Теперь мы были обуты, одеты, представляли собой вооружённую силу. И среди лесных жителей мы приобретали всё больше и больше друзей. Не знаю, поверите ли вы мне, но чуть ли не самым полезным оказался… паук. Никто не заметил, когда он поселился в нашем укрытии. В конце августа я вывихнул ногу и несколько дней вынужден был лежать в землянке, тут я и увидел в одном из углов над собой паутину. Только через несколько дней мне удалось познакомиться поближе с пауком, а точнее — с его способностями охотника и строителя.
Интересно было наблюдать, например, как паук поправляет, чинит и плетёт свою сеть, с каким невероятным терпением поджидает жертву и с какой молниеносной быстротой её поражает. Но самым интересным открытием для меня было другое: когда паук становился беспокойным и принимался усердно плести свою сеть, обязательно поднимался ветер и начиналась гроза. Всегда! Вероятно, он боялся, как бы ветер не разорвал паутину, и как следует её укреплял, перелезая из угла в угол, плёл и ловко прикреплял серебряные нити к потолочным балкам и успокаивался только после того, как кончалась гроза.
Семь месяцев мы прожили в землянке, и ни разу предсказания паука не обманули нас. После многих проверок он был единодушно признан главным метеорологом нашего партизанского отряда, а его предсказания погоды мы использовали для наших боевых действий.
Так, например, при взрыве моста над равногорской рекой прогноз паука о предстоящей грозе разрешил главный вопрос — о военной охране. Мы просто решили дождаться грозы и, когда солдаты спрячутся в будке, заминировать мост и взорвать его. И всё именно так и произошло благодаря пауку.
Я сказал, что паука мы назвали главным метеорологом, потому что были и другие предсказатели погоды. Если птицы принимались летать низко над землёй, а солнце начинало припекать и травы сильно пахнуть, мы знали, что приближался дождь. Мы знали, что, если мухи начнут свирепо кусать, лягушки квакать, река и лес шуметь, погода испортится. Особенно точными были в этом отношении предсказания реки. В нашу землянку шум реки доносился еле-еле, но иногда река начинала грохотать. И потом всегда крапал дождь. Не только каждый звук, но малейшее изменение, малейшее движение имело в лесу своё значение. Однажды, например, наблюдая за полётом пчёл, я заметил, что возвращаются они в одном направлении. Я пошёл в этом направлении, и трудолюбивые пчёлы привели меня к дуплистому дереву, где находились их соты, полные-преполные мёда. Я взял соты, отнёс их в землянку товарищам — все трое были простужены, но, после того как поели мёда, перестали кашлять.