Невзирая на мхи, в которые, как в песок, проваливались ноги, наши друзья продвигались вперед довольно быстро.
…Их переход длился уже полтора часа, и смельчаки начали уставать. Негры поспевали за ними с большим трудом, а те, которые несли львиные шкуры, отстали совсем.
Наконец французы услышали звук далекого выстрела и с удвоенной энергией ринулись в лесную чащу. Они походили на атакующих солдат и даже не замечали тех многочисленных препятствий, которые наверняка остановили бы их в иной ситуации. Когда же охотники, задыхаясь, подбежали к группе насмерть перепуганных людей, их глазам представилось страшное зрелище.
Среди клочьев окровавленной одежды, смешанных с грудой внутренностей, лежал человек со вспоротым животом. Целы были только его голова и большой воротник из синего полотна.
Погибший был белым, а воротник выдавал в нем моряка.
Андре, который первым решился взглянуть на лицо, искаженное недолгой, но, несомненно, мучительной агонией, горестно и вместе с тем удивленно воскликнул:
— Да ведь это же один из моих матросов! Посмотри-ка, Фрике, может, я ошибаюсь?
— Увы, вы правы! — бледнея, подтвердил Фрике. — Это матрос с нашей яхты.
— А вот еще один мертвец! Просто бойня какая-то!
Действительно, в нескольких шагах от моряка лежал еще один труп — труп негра.
Его плечо было вырвано, так что обнажилось легкое, а по лицу как будто прошлись железным скребком, содравшим мясо до самых костей.
— Ох! Мы опоздали, — тихо пробормотал Фрике. — Я хорошо знаю такие раны…
— Прижмитесь к дереву, джентльмены! — крикнул им по-английски человек, одетый как европеец и вооруженный двустволкой. — Чудище вот-вот начнет бомбардировать вас!
Шумное падение огромных ветвей показало своевременность совета англичанина.
Трое друзей бросились к незнакомцу, вокруг которого столпилась четверка перепуганных негров. Лоб одного из них был рассечен, и из раны обильно текла кровь.
— Это все жертвы гориллы, месье? — спросил Андре, указывая на трупы.
— Гориллы? Да, сэр, — флегматично отозвался англичанин. — Она на этом баобабе, прямо над нами. Я ранил ее, и теперь она стала еще опаснее.
— Мои негры говорили о женщине, о белой женщине, похищенной ею.
— Они говорили правду. Обезьяна у нас на глазах схватила бедняжку и унесла на дерево. Матрос попытался вмешаться… Вы видели, как обошлось с ним чудовище. Чернокожему повезло ничуть не больше.
— А женщина?!
— Нападение зверя было столь быстрым и внезапным, что я не решился стрелять, боясь попасть в жертву. Однако я не думаю, что горилла ранила ее. Обезьяна, наверное, положила несчастную на нижние ветви этого зеленого колосса, а сама, испуганная моими выстрелами в воздух, вскарабкалась на вершину дерева. Она несколько раз мелькала среди листвы, когда ломала ветви, чтобы швыряться ими. Но обезьяна очень ловка и умеет хорошо прятаться, поэтому я потерял ее из виду… Впрочем, вот, слышите.
Наверху раздался пронзительный щелкающий звук:
— Кэк-ак!.. Кэк-ак!
Казалось, он исходит из металлической глотки. У негров даже зубы застучали от страха.
— Итак, — продолжал настаивать Андре, — вы не знаете, где именно находится женщина, и даже не уверены, что она жива?
— Я надеюсь на лучшее… Я сделал все, что обязан сделать джентльмен в подобных обстоятельствах…
— Не сомневаюсь, месье, и предлагаю вам нашу помощь. Если же нам все-таки не удастся освободить несчастную, то мы, по крайней мере, отомстим за нее!..
Гигантское четверорукое время от времени замолкало, чтобы обломать огромные сучья и сбросить их на людей. Андре, желая отыскать зверя в густой листве, поднес к глазам бинокль.
Вдруг, несмотря на все свое хладнокровие, он вздрогнул и прошептал:
— Горилла! Я ее вижу! Она метрах в двадцати от земли, и у нее по ноге течет кровь. Сейчас я попробую сбить ее с дерева!
— А вы не боитесь еще больше разозлить обезьяну неудачным выстрелом? — спросил англичанин.
— Постараюсь не промахнуться, — спокойно отозвался Андре. — К тому же мое ружье заряжено патронами восьмого калибра, каждый из которых содержит семнадцать с половиной граммов английского пороха, так что я надеюсь убить зверя первым же выстрелом.
Он невозмутимо, как и при охоте на львов, поднял короткий, без курка, с непривычно толстостенным стволом карабин и навел его на густое сплетение ветвей и листьев. Однако выстрела не последовало.