— Ничуть. Я только быстро принимаю решения.
Как раз в эту минуту громко хлопнули пробки нескольких бутылок с красными этикетками и просмоленными головками.
Искрясь и пенясь, разлилась по бокалам дивная влага шампанского «Монополь»! Настроение достигло наивысшей точки.
— Итак, — заговорил хозяин, подняв бокал, — мы едем охотиться. Договорились?
— Все едем!.. Все!.. И чем скорее, тем лучше.
— Чтобы приготовиться как следует, мне понадобятся два месяца.
— Так долго?
— Два месяца — долго? Да ведь нужно корабль подыскать, приспособить его для нашей цели, починить, если потребуется, опробовать ход, экипаж подобрать! Еще — заказать оружие и снаряжение безукоризненного качества! Через пару дней я дам вам полный список всего необходимого. Тогда сами увидите, два месяца — минимум, который нужен на подготовку экспедиции. Ведь она продлится месяцев десять, а то и год.
— Ну, хорошо. Два месяца так два месяца. Но не дольше!
— Дня не просрочу. Теперь — несколько слов о расходах.
— Об этом можно не беспокоиться.
— Напрасно. Это очень важно. Полагаю, что по двадцати пяти тысяч с каждого будет вполне достаточно.
— А корабль?
— Я куплю его для себя — давно собираюсь завести яхту, вот мы ее и испробуем.
— Когда же вы думаете начать приготовления?
— Немедленно, с этой же минуты. Нашу сегодняшнюю охоту следует считать оконченной. Через час еду в Париж. Если желаете остаться — располагайтесь как дома. Здесь все к вашим услугам, от погреба до чердака.
— Нет, спасибо. Мы тоже поедем.
— Как угодно. Завтра вечером я буду в Гавре, а послезавтра — получите от меня подробные наставления о необходимых покупках.
— Для себя вы что приобретете?
— Мне не нужно ничего. Я в любой момент готов выехать. Сегодня первое сентября. Сбор тридцать первого октября в Гавре[15], в гостинице «Фраскатти». Опоздавших не дожидаемся. Утром первого ноября яхта разведет пары — все должны быть на борту. Час отплытия будет зависеть от прилива.
— А куда же мы направимся?
— Решим по выходе в море. Можно начать с южной Африки, оттуда двинуться в Индию, в Индо-Китай, затем в Океанию. Впрочем, еще рано говорить об этом. Друзья, выпьем за наше путешествие и в особенности за твердость вашего намерения. Dixi![16]
ГЛАВА 4
Домик на улице Лепик. — Улица Лафайет в девять часов утра. — Несчастья владельца табачной лавочки. — Нашего полку прибыло.
Бреванн и его гости, в восторге от того, что им предстоит экспедиция чуть не по всему белому свету, сели в поезд, проходивший в четыре часа дня через Монервиль, и отправились в Париж.
Веселые пассажиры уже представляли себе неведомые земли и увлекательную охоту.
Дорога заняла два часа.
Андре, радуясь решительному настроению друзей, крепко пожал им всем руку при выходе из вагона и простился. Затем он взял извозчика, сказал ему на ухо несколько слов, и фиакр[17] быстро покатился по парижским мостовым, обгоняя другие экипажи.
От Орлеанского вокзала ровно за три четверти часа Бреванн добрался до улицы Лепик и остановился у дома номер двенадцать с уединенным павильоном в глубине прелестного сада. По усыпанным песком дорожкам он пересек цветник, отворил двустворчатую входную дверь и очутился в большой комнате, служившей хозяину, по всей вероятности, и рабочим кабинетом, и мастерской.
Посетитель, чувствовалось, был хорошо знаком с ней, поэтому не обратил внимания на обстановку, которая состояла из совершенно не сочетавшихся предметов: двух громадных библиотечных шкафов, набитых книгами, большой черной доски, исчерченной геометрическими фигурами и алгебраическими формулами — решалась, по-видимому, задача по механике, — на стене висела карта земных полушарий и множество каких-то странных деревянных и гипсовых моделей инструментов. Направо стоял верстак из вязового дерева, самоточка и целый набор слесарно-механических инструментов. Наверху висела клетка со скворцом. Напротив верстака находился большой дубовый письменный стол, заваленный бумагами и разными папками, набросанными одна на другую. На глаза то и дело попадались экзотические безделушки, шкуры животных, трофейные ружья, абордажные сабли и салакко, а напротив дверей эффектно смотрелся портрет самого Андре Бреванна в натуральную величину.
Звонок, прикрепленный ко входной двери, пронзительно зазвенел. Скворец прекратил свою болтовню и стал подражать металлическим трелям. Из большой плетеной корзины вылезла, махая хвостом, некрасивая собака с облезлой шерстью, но с живым и добрым взглядом, и своим влажным носом, черным, как трюфель, дотронулась до руки вошедшего гостя.