Два выстрела, произведенные Фрике, образовали густое облако дыма, закрывшее и его и сенегальца.
Носорог не мог их видеть. Он стоял, корчась и воя от боли. Сквозь дым француз едва-едва различал его.
- Что ж он до сих пор не валится? Ведь я его подстрелил! Эй, лаптот! Подержи-ка ружье, а я вновь заряжу винтовку.
Негр не отвечал.
Юноша повернул голову. Слуги не было.
- Трусишка, больше ничего! - пробормотал парижанин.
Над камышом пронесся легкий ветерок и рассеял дым от выстрелов.
Стрелок увидел своего врага. Он стоял неподвижно и усиленно нюхал воздух.
Молодой человек прицелился и попал в другое плечо животного. Было слышно, как пуля ударилась в твердую кость.
Несмотря на вторую смертельную рану, зверь все-таки бросился на охотника. Изумленный такой невероятной живучестью, Фрике выстрелил опять, на этот раз совсем неудачно, и с двумя пустыми ружьями оказался рядом с разъяренным чудовищем.
Правда, у него был еще револьвер, но разве он тут мог что-нибудь значить? Оставалось спасаться в тростнике. Юноша пустился наутек, чувствуя за спиной горячее дыхание четвероногого. Казалось, за ним гонится сама смерть.
Он сделал прыжок назад, попал ногой в яму, только что протоптанную зверем, споткнулся и упал, растянувшись во всю длину.
Неужели смельчак погиб?
Но что это? Носорог остановился, ужасно захрипел и повалился на бок в каком-то метре от парижанина.
Откуда-то, громко вопя и победоносно размахивая окровавленным тесаком, появился сенегалец. Фрике вскочил на ноги, удивляясь, что жив, и закричал:
- Откуда это ты?
- Вот посмотри. - Вместо ответа лаптот подвел юношу к животному, судорожно бившемуся на земле.
- Превосходно, парень. Чисто сработано. А главное - как раз вовремя.
- Доволен, хозяин?
- Еще бы! Ты спас меня, а я только что назвал тебя, храбреца, трусом! Извини, друг! Дай пожму твою руку!
Похвала парижанина была совершенно заслуженной. Сенегалец действительно спас ему жизнь. И вот как.
Подав ружье, он, прикрываясь пороховым дымом, кинулся в камыши, подполз с подветренной стороны к носорогу и тихо стал сзади, собираясь перерезать зверю тесаком сухожилие на одной из ног.
В это время француз выстрелил. Носорог, хотя и получил смертельную рану, кинулся вперед. Лаптот - за ним, настиг его и успешно проделал задуманное.
Фрике, опираясь на ружье, глядел на мертвого великана.
Он впервые почувствовал всю прелесть охоты. Не той, когда без всякого смысла истребляются живые существа, а той, которая оправдана самозащитой или заботой о пропитании.
Беглецы уже возвращались, заслышав победный крик негра.
- Теперь можно будет приготовить на завтрак чудесное жаркое из белого носорога. Так иногда люди становятся охотниками, - усмехнувшись, произнес Фрике.
ГЛАВА 13
Фрике живет без приключений и не жалуется. - Туземное земледелие. Экваториальные леса. - Подданные Сунгойи. - Черные рекруты на учении. Селение претендента.
С тех пор, как Фрике оставил фритаунский рейд, прошло десять дней.
Жандарм, по всей вероятности, находился недалеко от истоков реки Рокелле, в селении Сунгойя, в обществе негра того же имени - претендента на местный престол.
После пережитых приключений наступила полоса затишья, но юноша на это не жаловался. Не все же драться с крокодилами, гиппопотамами и носорогами! Нужно и отдохнуть. Парижанин шел вдоль берега по трясинам и болотам, положившись на своих негров. Дикие звери встречались все реже и реже, зато люди попадались все чаще.
Обыкновенно очень апатичные, туземцы в крайнем возбуждении ожидали надвигавшихся важных событий. В селениях, расположенных на полянах среди больших лесов, полевые работы совершенно прекратились. Собираясь перед легкими хижинами, крытыми листвой, дикари спорили, ораторствовали, сговаривались, пили. Последним занимались особенно охотно. Много говорили о Сунгойе, о гри-гри необыкновенной силы, который должен был принести ему победу, о белом генерале, о начинающейся войне. И опять пили и пили.
Превосходная вещь - политика на Гвинейском берегу.
Фрике принимали радушно. Свита его все увеличивалась. Слуги парижанина везде рассказывали о подвигах своего господина, восхваляли его храбрость, ловкость, щедрость, грозную силу его оружия, убивающего гиппопотамов и носорогов, - и вот к нашему французу примкнул целый отряд, состоящий из любителей развеселой, легкой жизни.
"Если так пойдет дальше, - думал юноша, - скоро наберется целый экспедиционный корпус бродяг, жаждущих откушать убитой мной дичи и отведать моего рома. Они придут в Сунгойю и будут сражаться. С кем же и за кого?.. Выходит, я, сам того не желая, окажу сильное влияние на местную политику? Но ничего не поделаешь. Будь что будет, лишь бы отыскался наш Барбантон".
Все сильнее и сильнее чувствовалась близость крупного селения. На лесных просеках появились обработанные поля, засеянные маниокой* и бананами; эти культуры вместе с сушеной рыбой составляли основной рацион туземцев.
______________
* Маниока или кассаву род тропических растений семейства молочайных; возделывается для получения из корней ценных пищевых продуктов.
Как бананы, так и маниоку (иначе кассаву) мы неоднократно описывали уже в других романах и потому не считаем нужным возвращаться к сказанному еще раз. Прибавим только, что африканская маниока имеет перед американской то преимущество, что не бывает ядовита. Ее перемалывают и в виде забродившего мягкого теста с острым и не очень приятным привкусом и специфическим запахом употребляют в пищу. Туземцам это очень нравится.
Земледелие тут подсечное. После двух урожаев поле не обрабатывается и устраивается новая засека. А между тем при правильном обращении расчищенная с превеликим трудом земля могла бы долго сохранять свою производительную силу. Но для чего севооборот неграм? Они предпочитают вырубать все новые и новые участки леса.
А покинутые засеки с невероятной быстротой покрываются новыми растениями, но только не теми, что росли раньше, а всегда другими - вместо твердых, первобытных деревьев, на которых обыкновенно не бывает съедобных плодов, появляются более нежные породы, дающие человеку все необходимое для существования. Семена, занесенные ветром и птицами, случайно брошенные неграми или оставшиеся после паводков, прорастают очень быстро, и через несколько лет место поля занимает дикий фруктовый сад. В нем и манговое дерево с пышными, вкусными плодами, внутренние ядрышки которых наполнены веществом, сходным по вкусу и цвету с шоколадом; и sterculia acuminata, дающая несравненные орехи кола или гуру. (Этот плод чрезвычайно пряный и в то же время очень сладкий. После него во рту долго сохраняется приятный привкус. Тухлая вода, сдобренная им, кажется свежей и сладкой. Из-за этого орехи гуру очень ценятся в Судане и составляют там предмет весьма бойкой торговли. Кроме того, им приписывают тонизирующие и противолихорадочные свойства, засвидетельствованные многими путешественниками.) На просеках пускают корни и великолепные пальмы - Eloeis guineesis. Из их плодов добывается пальмовое масло. Упомянем также произрастающий здесь имбирный куст, перцовое дерево, различные виды кардамонов, дающих приправы и лекарства. Не забудем и виноград с громадными лозами и очень сладкими ягодами, к сожалению недостаточно мясистыми. (С помощью селекции этот виноград можно, разумеется, улучшить.)
Все это пестро разукрашено цветами растений-паразитов: бромелиями, орхидеями, ароидами.
Фрике и его люди двинулись в путь после отдыха на одной из таких заброшенных засек, давшей им и тень, и возможность кое-чем поживиться.
Скоро они вышли на обширную равнину, над которой голубым куполом нависло небо.
Неприятельская земля кончилась. Отряд вступил во владения Сунгойи. Поэтому люди шли нестройно, забыв про осторожность.