А на следующий день, рано по утру, мы с Петушковым устроили дикие скачки на подъездной к городу дороге. Поднимая пыль и загоняя коней, мы носились на перегонки, когда случайно столкнулись и с Ненэлией, и с сопровождающим его Арвилем. Я с трудом удержала коня, шутовски поклонилась им и, стараясь не обращать внимания на два пожирающих меня взгляда, осторожно объехала. Стоило Властителю завидеть Петушкова, как он почувствовал уже знакомую мне жгучую волну презрения. И я вдруг поняла: это не презрение – это ревность к нему... и злость на меня. Всегда были лишь ревность и злость.
Мне стало противно: словно, я копалась грязными руками в чужом чистом белье, пачкая его и разрывая на лоскуты, а хозяин белья стоял в сторонке и наблюдал за сим не в силах изменить происходящее.
В этот вечер Фатиа впервые пришел на постоялый двор открыто перед сгорающими от любопытства соседями, обомлевшими хозяевами и испуганным Ваней. Арвиль, хмурый и серьезный, стоял посреди двора. Я же словно жертва заклания, спаслась трусливым бегством через огород и спряталась в саду. Ваня, не умеющий врать, а потому волнующийся и заикающийся, развлекал его до ночи, пока Властитель ни убрался восвояси, не солоно хлебавши. А я сидела в заново подвешенном между яблонями гамаке и плакала навзрыд, кусая губы, чтобы не заорать, чем окончательно сконфузила и без того запутавшегося в обстановке Петушкова.
Я прорыдала полночи, пока уставшая от слез ни забылась неспокойным сном.
Эти были чьи-то едва слышные шаги, шумное дыхание: вдох – выдох – вдох – выдох. Я испуганно села на кровати, сердце бешено забилось, в висках застучала кровь.
ВИЛЬ!
В тот момент, когда я одним прыжком достигла двери, раздался звон разбитого стекла. В узком проеме окна лунный голубоватый свет очертил контуры темного сгорбленного тела ощетинившегося оборотня.
Я с ужасом смотрела на него и не видела ничего, кроме матово-белых клыков и горящих красным пламенем волчьих глаз. Я отступила на шаг и прижалась спиной к двери.
Полуволк-получеловек спрыгнул с подоконника на кровать, та прогнулась под его весом. Потом чудовище, неотрывно следя за мной, с грохотом опустилось на пол и сделало шаг в мою сторону. Меня трясло, в ушах стоял постоянный, непрекращающийся звон.
–Уходи, Виль! – тихо прошептала я. – Я буду защищаться, ты знаешь, я могу защищаться! Ты ведь этого хочешь, чтобы она победила меня?
–Что ты несешь, девочка? – проревел вурдалак, на меня пахнуло смрадом.
Я судорожно сглотнула и прошептала:
–Уходи, слышишь!
Виль приближался, шаг, еще шаг. В неровном лунном свете, падающем из разбитого окна, светилась вздыбленная на холке шерсть.
–Я пытался догнать вас, – через звериный рык с трудом различался человеческий голос, – но по запланированному маршруту вы не проезжали.
Я испуганно отскочила от двери и заорала, вложив в крик весь свой ужас:
–Ваня!
Казалось, Петушков только и ждал под дверью, когда я позову его спасать мою несчастную жизнь. Он ворвался в комнату в полосатых подштанниках, но с мечом на изготовку, и буквально налетев на превратившегося в чудовище Виля, по-девичьи взвизгнул и шарахнулся обратно в коридор.
Мы переглядывались: Виль – Ваня – я, замкнутый треугольник, трехстороннее противостояние. Петушков отбросил меч, тот, звякнув, ударился о деревянные доски пола, вновь наступила гробовая тишина, нарушаемая лишь нашим судорожным дыханием.
Внезапно, комната пришла в движение. Над моей головой вспыхнула и погасла энергетическая молния, от яркого света ослепило. Тут же я почувствовала на своем горле прикосновение острых звериных когтей, и ко мне прижалось к поросшему жесткой шерстью тело оборотня.
Я затаила дыхание, крик застрял в горле.
–Опусти руки, маг, – прорычал у меня над ухом Виль, – иначе я убью ее!
У меня остановилось дыхание, а сердце яростно забилось, кровь застучала в висках. Иван разъединил ладони, но я видела, как по кончикам его пальцев все еще пробегают голубые искорки боевого заклинания.
–Виль, не делай глупости! – прохрипела я, с ужасом ощущая прикосновение острых, словно острие клинка, когтей. – Отпусти меня!
–Я не отпущу тебя, ведьма, пока мне не скажут, что здесь происходит!
От напряжения я закрыла глаза и красный Ванин силуэт. Больше не стало страха, только спокойствие, я со всей силы, на которую была способна, ударила Виля локтем в живот; от неожиданности он разжал пальцы, слегка поцарапав шею, и отлетел через всю комнату к стене. Кровь из раны на шее начала сочиться на ворот ночной рубашки, я дотронулась до пореза, ощутив неприятное жжение. Внезапно на меня накатила такая ярость, что захотелось по-звериному зарычать, в руках из жидкого расплавленного воздуха появился Фурбулентус. Я резко повернулась к Вилю, тот, неотрывно следя за мной, стал отползать.
–Вурдалак, – произнес за меня мой голос, – ты на кого поднял лапу, вурдалак?
–Ася! – где-то вдалеке заорал Ваня. – Ася, нет!
Я обернулась. Ваня отрицательно качал головой, его лицо исказила гримаса страха. Я остановилась, почувствовала, как закружилась голова, в глазах потемнело, и рухнула на пол, тяжело дыша. Виль, принявший человеческую ипостась, лежал на полу, прислонившись к стене. От сильного удара изо рта у него шла кровь, он сплевывал ее на пол, вытирал губы и смотрел на меня взглядом полным необъяснимой ненависти.
–Что это? – подал голос адепт.
Я молчала, сил не было даже подать голос.
–Бабочка, и она еще не знает, как ей управлять, – ответил за меня перевертыш.
–Виль, – я перевернулась на спину, от пережитого тряслись руки, – что ты говорил про маршрут?
–Вы не появились там, где должны были быть, я не могу догнать того, кто не едет впереди меня!
Почему-то сразу все стало на свои места. Не зря мы проехали все «сточные канавы» Словении, не случайно встретили Неаполи, и гном тоже исчез не вдруг. Иван от бессилия рухнул на стул, горестно опустив руки и уставившись в крашеные доски пола.
–Ваня, ты теперь догадываешься, кто был в нашем стане врагом? – тихо поинтересовалась я.
Петушков хмыкнул и тяжело вздохнул.
–Как там твой упырь? – почему-то вспомнила я.
–Упыриха, – поправил вурдалак, – она была дамой, нежной и ранимой, а потому жрущей всех подряд, – он помолчал. – Была. С вами, бабами, можно только силой договориться.
Я посмотрела на него и, почувствовав приступ истерического смеха, хихикнула. Виль широко ухмыльнулся, в конце концов, по полу катались три скрюченных от смеха тела.
Виля было решено спрятать здесь же в пансионате, в самом надежном месте – Ваниной комнате. Адепт долго возмущался, вурдалаков он боялся до коликов, и в тайне ждал нападения на него сонного с целью употребления его крови и не только. Он долго и натужно пыхтел, глядя на меня, подавая знаки за спиной у Виля, имея в виду, что если я такая смелая, то и укладывала бы его у себя, скажем, на коврике у двери. В конце концов, жесты свелись к демонстрации способов моего умерщвления, которые заметил изумленный вурдалак. Я разозлилась и выставила их обоих за дверь.
Я не знаю, отчего так получилось, но руки сами потянулись к «Приключениям ведьмы». Сгорая от нетерпения, я листала книгу: «Где, где оно? Вот!»
Черт возьми! Что же это такое делается? Еще пару дней назад я читала о том, что героиню из темницы вытащил Властитель, а сейчас ее практически сожгли. Что же это за книга такая?
Дрожащими руками я быстро перелистнула страницы.