–Гном, тебя убью первым, – прохрипела я.
–Сначала развяжи себе руки! – прошипел он, с силой опустив ногу мне на грудь. От боли я опять отключилась.
Когда я открыла глаза во второй раз, то подумала, что надо было умереть в первый. Стало еще хуже. Я лежала на спине, взгляд уперся в звездное небо. Значит уже ночь. Рядом с собой я услышала стон.
–Ваня! Ваня! – позвала я.
Адепт глухо закашлял.
–Ванечка, ты как? – едва не плача прошептала я.
–Ничего, Аська, прорвемся, – услышала я его шепелявый голос.
Да, видимо, ему выбили все зубы, опять придется выращивать. Последний раз Ванятка орал, как бешенный, когда врачеватель возвращал ему передний зуб. Я вспомнила это и некстати хихикнула.
–Аська, я лично ничего не вижу смешного в этой ситуации. Тебя закапывать будут, а ты будешь лежать в гробу и ржать, как лошадь! – с трудом прошамкал он.
–Вань, я вспомнила, как тебе зуб делали, а ты визжал, как поросенок.
Внезапно, к ноющей боли тела, присоединилась резкая в груди.
–Ася, – услышала я полушепот – полустон.
–Арвиль, я здесь.
–С тобой все в порядке?
–Да, я себя чувствую лучше всех вас! – заявила я громко и преувеличенно бодро, и сразу поплатилась: изо рта пошла кровь. Я едва не подавилась и закашлялась. Двигаться не было сил, от отчаянья хотелось завыть волком.
Внезапно, я увидела над решеткой тень. Через несколько мгновений решетку отодвинули и, тихо спустившись по лестнице, в камере появился Пантелей.
–Что, воркуете голубки? – начал паясничать он. Он наклонился надо мной:
–Ну, как, живая? Очухалась?
–Ты мне легкое отбил, гад, – прошипела я.
–Издержки производства. Знаешь, Ася, – он ушел из поля моего зрения, – когда ты нашла этого ребенка, мы не могли поверить, что ты так скоро его почувствовала. Очевидно, данийская кровь сильная, друг друга притягивает даже через расстояния, – он замолчал. – И эта дорога. Чего я только не делал, чтобы ты проявила свою сущность. Но то, что случилось там, на поляне... Поверишь, я сам испугался, – он скрипуче захохотал.
–Гном, заткнись, – прошипел Ваня.
–Адептик, знаешь, тебя специально выбрали для этого похода, взяли по настоянию Сергия. Где еще можно было бы найти такого идиота, как ты? Честно говоря, я надеялся, что ты будешь раздражающим фактором для Бабочки. Но, как ни странно, вы нашли общий язык, а теперь даже, так сказать, спелись. Хорошая песня у тебя выйдет без зубов!
–Гном, я убью тебя первым! – опять отозвался Иван.
–О, девочки, мальчики, стройтесь в очередь, ты будешь первым после Аськи, – захохотал он, – пока ты тут дрых, она уже мне пообещала скорейшую кончину! Ну, ладно счастливо оставаться.
Он встал, и уже через несколько секунд, поднявшись по лестнице, исчез.
–Ненавижу! – тихо прошептал Арвиль. – Ненавижу!
Мы молча лежали, я мучилась от привкуса крови во рту, она булькала в горле, когда я дышала. Я плакала, стараясь всхлипывать не слишком громко.
Сверху до меня донесся едва слышный шорох, решетка с тихим скрежетом открылась, и в подземелье, словно бесшумная тень, появился Виль.
Завидев Властителя, он бросился к нему.
–Сначала Ася, – прошептал Арвиль.
Вурдалак с легкостью развязал мне руки и ноги, я сразу же села и начала растирать запястья, от веревок на них были безобразные рубцы. Виль помог подняться Арвилю, адепт не шевелился.
–Ваня!
Я кинулась к нему, с трудом перевернула недвижимое тело и прислонила ухо к его груди, сердце было практически неслышно.
–Как он? – услышала я голос Арвиля.
–Умирает.
Я почувствовала, как к горлу подкатывает комок, слезы застилают глаза. Соленые капли, оставляя мокрые дорожки, побежали по щекам, падали на заскорузлую от крови рубаху Петушкова.
Я положила ладонь на его горячий лоб. Губы непроизвольно подрагивали от усилия сдержать рыдания, я внимательно посмотрела в кровавую маску. Внезапно звездочки у пальца заалели, увеличились и уже с привычной тупой болью оторвались. Они хаотично кружились вокруг Ваниного лица и груди. Раны начали затягиваться на глазах. Лицо превращалось в родное Ванино, только почему-то над губой появилась кокетливая родинка, которой до этого не было. Внезапно, звездочки выстроились в прямую линию и, как стрела, вонзились в Ванину грудь, тот выгнулся дугой, огоньки выскочили обратно и вернулись к моему пальцу. Маг открыл глаза и улыбнулся:
–Ты чего ревешь?
–Ванька! – я прижала его голову к своей груди. – Ты мой первый настоящий друг, а теперь еще и красивый. Мне нравится твоя родинка.
Я помогла ему встать. Властитель смотрел на нас с вымученной улыбкой. Я чувствовала, как ему с каждой секундой становится лучше, но почему, не могла понять, пока он не поднял руку. На его запястье светились красным цветом семь выжженных звездочек, они его лечили и без моего участия, черпая силу из меня как из источника.
Мы вылезли на поверхность.
–Где мы?
Арвиль посмотрел вокруг.
–На окраине города. Это катакомбы, в эти ямы во время войны сажали пленных, здесь раньше дислоцировался полк, теперь все войска на границах.
Я осмотрелась. Мы находились возле заброшенных, полуразрушенных казарм, ямы шли в центре по кругу, далее темнел лес. Неаполи и Сергий были настолько уверенные, что мы не сможем никуда сбежать, что в охрану нам оставили только гнома, безответственного бродягу, любителя выпивки, женщин и азартных игр, и сейчас, наверное, где-нибудь развлекающегося.
–Я знаю, где мы можем укрыться и решить, что делать, господин Властитель! – вдруг заявил Ваня.
–Это избушка-на-курьих-ножках, – протянула я, глядя на шаткое строение. Когда мы с трудом в кромешной темноте отыскали лесной домик, в котором встречались Прасковья с Неаполи.
–У тебя есть варианты лучше? – возмутился Петушков.
Сторожка оказалась местом мало подходящим для любовных утех: простая кровать, стол, пара табуреток, оплывшая свеча в стакане вместо подсвечника. Я почувствовала ужасную усталость, все-таки почерпали у меня магических сил все эти лечения, и села на кровать.
–Аська, не прикладывайся, надо план действия разрабатывать! – проворчал Иван.
–Вот, вы и разрабатывайте, а неразумные женщины, в моем лице, будут отдыхать! – прошептала я, уже засыпая.
Проснулась я от протяжного заунывного звука труб. Комнату заливало солнце. Фатиа и Иван сидели на колченогих табуретках и были чем-то явно расстроены, хотя в такой ситуации, в какую попали мы, причин для радости просто не было.
–Что это? – спросила я, не вставая.
–Это марры – данийские трубы, их музыка возвещает о большой беде, – хмуро пояснил Фатиа.
–О беде? – подскочила я. – Ты хочешь сказать, это как у нас бьют набат, когда что-то горит?
–Да, только сейчас у фатийцев погиб Властитель, и убили его мы с тобой! – не менее хмуро отозвался Иван.
–А что же мы ждем? – удивилась я. – Пойдем же объявим всем, кто у нас тут враг номер один.
–Ты хочешь, чтобы тебя растерзала разъяренная толпа? – в домик вошел Виль. – Весь город уже собрался. По официальной версии Ася и Иван похитили и убили Арвиля Фатиа и попытались заменить его двойником, но верный Леон Неаполи раскрыл их страшные планы.
–То есть, ты хочешь сказать, что сейчас нам мало кто поверит, что Арвиль – это их настоящий Властитель?
–Можешь, когда хочешь! – похвалил Виль. – Я тут принес, – он кинул на стол четыре черных плаща с огромными капюшонами, – так мы сойдем за странствующих монахов, нас раскроют, конечно, но не сразу.
Мы добрались до города; на улицы выходил народ в траурных одеждах; женщины рыдали навзрыд; мужчины, низко опустив головы, двигались в сторону Главной площади.
Горе было личным, горе было общим; оно накрывало волной и сотрясало землю, разносилось по воздуху, летело к небесам и заслоняло собой солнце. Плач и страх затопили Фатию.
Никто не обратил внимания на странную четверку в черных балахонах, спешащую на площадь к Дому Властителей.
Здесь не было женщин, только мужчины. Вокруг мы видели лишь хмурые, пересеченные бедой лица, обращенные к балкону. Площадь безмолвствовала; удушающая, бьющая по барабанным перепонкам тишина давила.