–Очей, – поправил Ваня за окном.
–Очей.
–Ты моя радость, мое солнце, я страдаю по тебе, – зашептали с улицы.
–Ты моя радость, мое солнце, я страдаю по тебе, – повторил Фатиа, неотрывно глядя мне в глаза.
–От твоих глаз я просто млею, ты не даешь мне покоя...
–Слушай, Ась, а ведь ты действительно не даешь мне покоя. Как ты появилась, обязательно что-нибудь случается. Мне иногда становиться странно, как ты с твоим талантом влипать в истории дожила до своих лет, – выдал Арвиль вполне нормальную фразу.
Ваня кашлянул и горячо зашептал:
–Не отвлекайся!
Я поняла, что больше сдерживаться не могу, и широко ухмыльнулась, уставившись на жалкие зеленые стебельки букета.
–Когда я тебя увидел в первый раз, мое сердце застучало быстрее, – подал голос адепт.
–Чистая ложь, – прокомментировал Арвиль, – я подумал: откуда эта дура, извини, выползла.
У меня вытянулось лицо.
–Но я же не знал, что ты как пустой сундук с двойным дном, все прячешь за перегородками.
У меня поползли брови, такой комплимент мне делали в первый раз. Я уже решила обидеться и выгнать нахала, но было очень интересно, чем закончится наша насыщенная беседа. Ваня тихо застонал под окном, наверное, он уже рвал волосы на голове.
–Ты все портишь! – уже заговорил Петушков в голос. – Не умеешь сам, повторяй за мной – я даже не представляю себе, как буду жить, если ты не согласишься пройти со мной мой жизненный путь.
У нас обоих отвисла челюсть. Властитель закашлялся. В его планы, явно, не входило делать мне предложение, а просто быстренько признаться в любви и спрятаться, пока я буду хохотать, как сумасшедшая.
–Конечно, не совсем, но в большей степени я с этим согласен, – выдавил он из себя.
–Асенька, я люблю тебя. Чмок, – шепот превратился в яростное шипение.
–Чмок, – повторил Арвиль самое безопасное слово из последних пяти.
–Да, нет же. Чмок – это значит, поцелуй ее, – заорал Ваня.
Мы с Властителем с ужасом переглянулись. Я встала и решительно захлопнула окно так, что задрожали стекла.
–Все, хватит! Что это за спектакль?
От моего строгого тона Арвилю стало нехорошо, и он сначала побледнел, потом покраснел и выдавил из себя:
–Выходи за меня замуж. Я серьезно.
От неожиданности я открыла рот и едва не села мимо стула. Мы долго друг на друга смотрели. Меня мучили три вопроса, возникшие ниоткуда. Хочу ли я? Могу ли я? Нужно ли это мне?
Ответы напрашивались сами собой: не хочу, не могу, не нужно. Я хлопала ресницами и не знала что сказать. Фатиа начал томиться, поэтому краснел еще больше.
–Я подумаю, – выдавила я из себя.
Властитель облегченно выдохнул. Мой ответ подразумевал под собой самый разумный выход из данной неразумной ситуации: отказ. Арвиль быстренько встал с колен, поклонился и ретировался под предлогом важных государственных дел, а я так и сидела на табуретке, глядя на недоеденный пирожок.
С Ваней я говорить отказалась наотрез и считала его предателем. Адепт долго и жалостливо просил у меня прощения, едва не плакал. Я пообещала, что обязательно прощу его в следующей жизни и направилась советоваться с одним-единственным разумным существом – Али.
Я тихо ехала по улочкам, улыбаясь знакомым лицам. Как же здесь было хорошо! Мне все здесь нравилось: и песчаные дорожки, и вечно цветущие сады, и сезон дождей, начинающийся в сентябре. Огромная кузница, Дом Властителя... Дом Властителя. Хочу ли, чтобы он стал моим домом?
Фатиа – рай на земле, где урожай собирают три раза в год. Если я откажу Арвилю, то мне придется отсюда уехать обратно в Словению, и навсегда забыть о Солнечной Данийе.
Я не заметила, как выехала за город. Крестьяне убирали остатки пшеницы на поле, где мы обычно встречались с драконом. Я направилась в лес и остановилась на маленькой солнечной полянке. Спешившись и привязав лошадь, я улеглась на мягкое зеленое покрывало из травы. Сорвала какой-то листик и посмотрела на небо. Оно было полосатым. Тонкие нитки облаков перемежались с ярко голубым небом, составляя неповторимый узор, походивший на зебру. Солнце грело лицо, я старалась посмотреть на него, но раскаленный шар слепил глаза. Я надолго задержала взгляд, пока не стало больно глазам, и резко закрыла веки. Перед глазами двигались ярко-желтые и красные круги.
–Али, – тихо позвала я, открыла глаза и сощурилась от яркого света.
Дракон как всегда появился из воздуха. Он улегся в сторонке, свернувшись, как кошка, грел свои зеленые бока и от наслаждения широко зевал, оголяя клыкастую пасть. Али приоткрыл одно веко и тихо произнес:
–Ты хочешь спросить, стоит ли тебе это делать?
Я кивнула.
–Я отвечу так же, как когда-то ответил твоей матери: решай сама. Ты можешь выйти замуж и даже можешь родить ему Наследника, но рано или поздно Асхирь вернется, а ты не будешь готова к ее возвращению.
Я опустила голову и уткнулась лицом в пахнущую солнцем и теплом траву.
–Я не знаю, а главное не хочу знать, кто такая Асхирь! – вздохнула я. – Если она вернется, то я буду под крылом Властителя, меня защитят. Но как долго я буду под крылом Властителя? Пока колдовские чары отворота не развеются?
Я опять посмотрела на дракона, он выгнул спину, потом сладко потянулся.
–Что я тебе скажу, Бабочка, южный ветер все равно тебя позовет! Рано или поздно ты уйдешь, подумай об этом.
Потом он подмигнул желтым глазом и исчез. Я осталась лежать на траве, взяла в руки сверкающий на солнце Пантакли Арвиля, посмотрела на свое лицо на нем. Надо мной жужжали пчелы, большая красивая бабочка спокойно уселась на мое плеч, а потом, почувствовав мое равномерное дыхание, упорхнула. Мне было хорошо и грустно. Интересно все девушки, которым сделали предложение, так себя чувствуют? Я закрыла глаза и не заметила, как заснула.
Я почувствовала чье-то присутствие. Рядом сидел Ваня. Он обнял руками колени и задумчиво смотрел в землю. Был уже вечер, пение птиц сменилось жужжанием комаров, земля остывала, и мне стало холодно. Я зябко поежилась. Адепт заметил, что я проснулась, и смотрел на меня долго и как-то очень горестно. У меня екнуло в животе. Сначала я подумала, что он тоже решил признаться мне в вечной и страстной любви, но Ванятка все медлил и медлил.
–Что ты так на меня смотришь? – не выдержала я.
–Я вот думаю, если ты выйдешь замуж за Властителя, я смогу рассчитывать на тепленькое место в государственном Совете?
–Вань, а кто сказал, что я собираюсь замуж?
–Пойми, Аська, такой шанс раз в жизни дается. Если представить мир круглым пирогом, то, можешь быть уверена, ты отхватила своими ручонками самый большой кусок.
–Нет! Он просто опоен моим зельем! Арвиль знает, и я знаю, какой будет ответ.
Ваня вопросительно посмотрел на меня.
–Отрицательный! – четко произнесла я.
Свадьба была назначена на следующий месяц.
Я еще долго не могла понять, почему у меня не повернулся язык сказать «нет», глядя в напряженное лицо Властителя. Арвиль был в восторге. Он крепко обнял меня, закружил в танце, а потом страстно прижался к моим губам. И я вдруг поверила, что он меня действительно любит!
Все изменилось, когда однажды ночью я снова услышала знакомый страстный шепот. «Я иду к тебе, Бабочка. Я скоро буду», – потом все стихло, но я так ждала, когда он придет вновь. Я влюбилась в этот голос с первого звука, я горела, думая и мечтая о нем. Он приходил каждую ночь после полуночи, все еще тихий, с хрипотцой и теплой чувственностью. Залетал в мое окно, кружился в комнате, обнимал меня за плечи, целовал мои губы. Я не могла понять что это, я не знала, у кого спросить об этом. Он пел мне о том, что я никогда не видела, о том, что, может быть, никогда не увижу. Сердце ныло от тоски, когда он не появлялся. С каждый днем он становился все громче и шептал, что он почти прилетел. Осталось ждать немного.
В одну из таких мучительных ночей, я не выдержала, вскочила с кровати, не в силах усидеть на месте, и случайно поймала свое отражение в зеркале. На меня смотрели черные без белков глаза Бабочки. Она стояла такая же, какая предстала передо мной тогда на кладбище. Мне стало душно. Я подошла поближе. Ее губы не усмехались, они были сжаты в тонкую полоску, лицо перекосила болезненная гримаса. Тогда я поняла, что все потеряно, что она выиграла, что больше нет Аси Вехровой, осталась только она, Бабочка.