========== Чувства ==========
Я проснулась от того, что на другой стороне кровати под кем-то прогнулся матрас. Он у меня мягкий, Велик его даже презрительно зовет периной, и любое движение сразу чувствуется. Может, что-то случилось, и кто-то из ребят пришел меня будить? А чего молчит тогда?
Повернувшись на другой бок, я узрела развалившегося рядом лейтенанта Коновалова собственной персоной.
— Ты… Ты как сюда попал? — прошептала я, неосознанно натягивая легкое одеяло до подбородка.
Ничего неприличного, конечно, я сплю в когда-то снятой с широкого плеча брата футболке, она, в принципе, до середины бедра, но все же…
— Пришел, — невозмутимо ответил андроид, продолжая разглядывать мое лицо.
— Зачем? — ну конечно, поумнее ничего придумать было нельзя, Дуня, ты гений.
— Соскучился, — последовал столь же разумный ответ.
Нет, я понимаю, что в последнюю неделю он видел почти всегда только меня, даже Велес с ним редко контактировал, но… Ну, по крайней мере, появляются эмоции и привязанности…
— Дом! — громко окликнула я, садясь. — Почему ты впустил Романа?
Ведь никто не может просто так войти, кроме меня, ребят и моей семьи!
— Роман Коновалов пропущен на основе предоставления прав администратора.
Я в шоке оглянулась на все еще лежащего и рассматривающего меня мужчину. Права администратора можно получить только путем ввода в главную панель кодов, которые при строительстве были сгенерированы искусственным интеллектом отца и хранились в его базе данных. К счастью, автономной, я могу не переживать за сохранность черепной коробки любимого батеньки.
— Дом, сделай запрос Борису в НИИ Попова насчет пропажи экспериментальной модели типа “андроид”, — распорядилась я, откидывая одеяло и рывком передвигаясь на край кровати, чтобы встать.
— Выполнено. Пропажи экспериментальной модели не обнаружено, — доложил голос из динамика.
— Прекрасно, — я спрятала лицо в ладонях, Роман не шевелился, — вызови мне отца.
— Распоряжение беспокоить только в экстренной ситуации, — уточнил компьютер, выводя передо мной голограмму медленно танцующих в гостиной их дома родителей.
— Нет, это подождет до утра, — с улыбкой покачала головой я.
Из-за работы у них так мало возможности просто спокойно побыть вдвоем, не убивать же меня Коновалов пришел.
— Мне уйти? — вдруг тихо спросил он за спиной.
— Да оставайся уже, — вздохнув, я встала, одернула вдруг резко ставшую слишком короткой футболку, — дом, приготовь нам чай и что-нибудь сладкое.
Зайдя на секунду в гардеробную, вышла я уже в мягких домашних штанах, чуть растянувшихся в районе колен, но любимых и очень удобных.
Значит, мистер Я-просто-соскучился преодолел несколько степеней защиты непосредственно в здании института, потом взломал папину базу данных, хотя даже Велес убил на это пару дней, нашел в терабайтах закодированной информации пять нужных ключей, а ведь Велес учил и разбирал эти алгоритмы несколько недель, потом как-то вышел мимо Бориса, не засветился ни одному из дронов, контролирующих, кто когда куда идет, и пришел сюда. Потом нашел в одной из наружных стенных панелей кнопку, открыл главный терминал управления домом и вписал себя в список лиц, которые могут этот самый дом беспрепятственно посещать. Замечательно.
Я обнаружила, что бездумно рассматривала свои ноги, пока строила в голове эту логическую цепочку. Встряхнувшись, чтобы прогнать сонливость, я направилась к двери.
— Чего лежишь, — улыбнулась я Роману, — пойдем, я посреди ночи всегда голодная просыпаюсь.
— Ты обижаешься? — тихо и с тревогой спросил андроид, бесшумно следуя за мной по лестнице.
— На что? — щелчком пальцев подав команду включить свет в кухне, я обернулась. Лейтенант стоял почти в дверном проеме, словно не решаясь войти в освещенное помещение. — Что ты пришел? — он едва заметно кивнул. — Нисколько, правда, — я поманила его пальцем и отвернулась, чтобы залезть в холодильник за вкусненьким, хотя на столе уже красовался исходящий паром заварочный чайник в компании двух чашек и блюд с тортом и пирожными, — мне интересно, как ты сюда добрался, да и я, если честно, рада, что ты начинаешь чувствовать.
Когда я повернулась к столу, брюнет уже сидел, сложив руки на коленях и глядя на меня. Поставив на стол тарелку с куском вареной куриной грудки, я вытащила из ящика нож, из хлебницы достала хлеб. Быстро сделав бутерброды, я промазала их майонезом, добавила еще по ломтику огурца, потом, подумав, листики салата и дольки помидора. Попробовав один из бутеров, я осталась довольна и взялась разливать чай.
— Ты такая… Увлеченная, — слабо улыбнулся Роман, послушно принимая полную чашку.
— Ну… — смущенно потерев кончик носа, я прикусила губу. — Хочется же, чтобы вкусно было…
Его реакция меня немного удивила — то сидел тихий и незаметный, то вдруг взял бутерброд, откусил почти половину, проглотил, не жуя.
— Вкусно, — заверил Коновалов, глядя прямо мне в глаза.
— Спа… Спасибо… — я поспешила спрятать смущение и откусила от своего бутерброда.
Следующий кусок он уже пожевал, но, по-моему, его мало интересовал вкус. Казалось, ему все равно, что есть. Мы еще не говорили почти об этикете, но надо будет в ближайшем будущем рассказать ему, что так пялиться на людей неприлично. Совсем неприлично.
Спустя несколько неловких минут я покашляла немного, чтобы непонятный ком в горле не мешал говорить, и приступила к своим непосредственным обязанностям:
— Ну… Э-э… Раз уж ты здесь, может, обсудим твой прогресс? — дождавшись утвердительного кивка, я попросила дом включить звукозапись. — Что еще ты чувствуешь? Какие эмоции?
— Злость, — я не ожидала такого начала, даже вздрогнула, — когда не могу что-то вспомнить, иногда — когда вспоминаю и понимаю, что вел себя до того, как вспомнил, неправильно или некорректно.
— Ну, э-э… Тебе не стоит злиться, — я несколько нервным движением откинула распущенные волосы за спину, — ты ведь вспомнил, это хорошо, а твое поведение до момента, когда ты это вспомнил, нельзя целиком и полностью считать твоим, верно? Что-то еще?
Я чувствовала себя странно и глупо, пытаясь помочь ему разобраться в себе. Как большой ребенок, честное слово. Мыслит, как взрослый, а эмоционально на неудачи реагирует, как маленький, при этом почти полностью игнорируя успехи и сосредотачиваясь на ошибках. Но зато он уже начал говорить со мной об этом, да и эмоциональный ряд у него достаточно широким оказался, вплоть до любви к животным.
— Я долго не мог понять еще один ряд чувств, — пауза перед этими словами была настолько долгой, что я уже успела подумать, что Роман закончил изливать душу. Хорошо, что не отключила запись, — но вчера, классифицируя свои знания в психологии, я понял, что это. Стокгольмский синдром.
— Прости, что? — в изумлении приподняв бровь, я откинулась на спинку стула.
— Его подобие, — кивнул, подтверждая свои слова, лейтенант, — я испытываю болезненную психологическую привязанность к тебе.
— Ко мне? — еще больше удивившись, я отложила эклер, надкушенный только раз.
— Твои визиты — единственные источники положительных эмоций, — поставив локти на столешницу, он сделал то, чего я в его исполнении никогда не видела — закрыл лицо ладонями, — без тебя мне очень тоскливо.
— Ну, это же только пока ты учишься, — нервно сглотнув, я повертела в руках полупустую чашку, — скоро ты будешь со мной ходить на пары, познакомишься со многими замечательными людьми, узнаешь много интересного…