— Есть ещё мозги, — заметила Маня.
— Что мозги, — вздохнул Сидор, — если всего нашего совокупного боевого опыта не хватит и на одного новобранца. Мало свой дом построить, надо ещё его отстоять. Совет, тот же, так и ждёт, что мы не вернёмся, а наш ещё не обработанный участок им достанется. Поэтому, ребята, переходим на казарменное положение. Отныне, мы дальний гарнизон во вражеском окружении.
— Ну, и что бы это значило? — заинтересованно спросил Димон. — Каков же будет первый боевой приказ?
— А это значит, что отныне мы все как один. Мы единый клан, как у них тут это называется. Пусть голый и босый, но единый. И если, что мы в этом мире и сделаем, то только сообща. А потому, братцы команда, слушай первый приказ, — задумчиво протянул Сидор, — отныне и навсегда, два часа в день, при любой погоде, при любых условиях, час утром и час вечером, мы занимаемся боевой учёбой. Согласны?
— Согласны, — вздохнули остальные члены группы.
— Одно непонятно, — заметил Димон. — Кто у нас будет начальник.
— Кто в теме, тот и начальник, — ответил Сидор. — Тот, кто лучше дело знает, то и отдаёт приказы. Начнём работать, дело само покажет, кто из нас ХУ. И тут уж не до обид. Впереди столько работы, что нам главное не ошибиться в выборе. Пока у нас всё 'GOOD', а там разберёмся.
После сей жизнеутверждающей ноты, постанывая и кряхтя, принялись за готовку завтрака и подготовку выхода на участок. Осмотрев выделенный им Советом, инструмент, пришли к выводу, что зря они на Совет наезжают, и что те, по крайней мере, свои обязательства чётко выполняют, а значит и им деваться некуда, надо идти в поле. Работы работать, а не разговоры разговаривать. Тем не менее, позавтракав, они потратили на боевую подготовку даже не один, а полтора часа, тщетно осваивая мастерство кидания боевых ножей в цель.
Как и ожидалось, результат соответствовал имеющимся навыкам. Жопа. Полная жопа. Такая выразительная и окончательная. Ни один даже не втыкается, падла. Такие уж метатели, куда деваться. Но решили, всё-таки, метательные ножи с собой в дорогу взять, и тренироваться, тренироваться до посинения, и здесь, пока ещё есть время, и в дороге, хоть это явно их будет задерживать.
Поэтому, в отличие от вчерашнего, из города вышли вооружёнными, если и не до зубов, то уж всяко сверх меры. Помимо лопат, топоров и арбалетов, со всеми болтами, включительно, пришлось захватить с собой, и казан, для приготовления обеда, и все требуемые продукты, чтобы лишний раз не бегать в город по всякой надобности. Одним словом, наша троица, выходящих, всего навсего, на корчёвку пней, напоминала больше гружёных ослов, чем что-либо рабочепригодное. Однако в воротах над ними, на сей раз, не шутили, и даже посоветовали, как лучше в будущем упаковывать с собою их имущество. И, что если возникнут какие-либо неприятности, ну, там набег ящеров какой-нибудь, или появится банда амазонок, то за имущество не держаться, героизм не показывать, а бежать сразу в город.
Поблагодарив за проявленную чуткость, и пообещав больше смотреть по сторонам и ушами, как вчера, не хлопать, бодренько затрусили по дороге на свой участок. Однако дорога, для нагруженного человека, воспринимается совсем не так, как ходьба на экскурсию, с одним топориком. Потому то и потратили на дорогу вместо вчерашнего получаса, час с лишком. Да и вымотались изрядно. Всё-таки, что ни говори, а городской житель, он и в ином мире, городской житель.
Тем не менее, рассиживаться особенно времени не было, потому сразу включились в работу. Для начала, постарались отыскать более менее свободное от пней место, желательно неподалеку о дороги. Такового не нашлось. Искать где-то подале, тем более что вырубка простиралась во все стороны, ну просто, на неприличные расстояния, резона особого не было. И времени потеря, да и опасность не успеть добежать до городка, в случае опасности, резко возрастала. Поэтому взялись за самый первый пень, самый ближний к дороге.
Весь день, не разгибая спины, и прервавшись только на краткий обед, пожевав какой-то невнятной кашки, на скорую руку приготовленной Маней, уже под вечер, стали собираться домой. Однако, вспомнив про обязательное воинское правило, учиться, учиться, учиться, до посинения учиться, потратили ещё не менее часа на стрельбу из арбалета и кидание ножей. Результат учения совершено не обнадёжил. Тем не менее, полные оптимизма, уже в глубоких сумерках вернулись домой.
Таким вот образом, чередуя занятия с оружием и земельные работы, прошла вся неделя. Слава Богу, что хоть что-то стало получаться, если не считать того, что они за эту неделю растеряли весь свой жировой запас, благоприобретённый в прошлой жизни. Что удручало, так это действительно небольшая площадь освоенных земель. Всё, что они смогли добиться за пять дней напряжённого труда, корчуя по одному пню в два-три дня, так это тридцать квадратных метров уже выровненной поверхности, с засыпанными и утрамбованными ямами, пригодной, для устройства огородных грядок и посадки культур.
Время поджимало. Пришлось резко пересмотреть свои планы и сократить время на обед и для сна. Теперь они вставали задолго до рассвета и ложились спать, когда звёзды уже вовсю сияли на небосклоне. Это дало свой эффект. Ещё через пять дней у них был участок готовой земли, площадью аж в сто квадратных метров
— Одна сотка, — вечером десятого дня, подвёл итоги Сидор. — Такими темпами, вся наша работа теряет смысл. Идея с огородом себя не оправдала.
— Так что ж ты хотел? — заметил Димон. — Мы, чай, не трактор Катерпиллер, и корчевать одним пальцем не могём. Итак, даже Совет поражён нашими результатами. Староста, чуть ли не каждый божий день на участок наведывается. Проверяет, как дела идут. Поначалу посмеивался, а сейчас, ничего, проникся нашим 'трудолюбием', даже советы начал давать.
— Поражён Совет, да толку, — заметила Маня. — Как и советы, эти Старостины. Сидор прав. Что делать то будем? Было бы у нас всё лето, так к осени, мы, может быть, и освоили где-то с гектар. А так! Пустая трата времени. К тому же, — продолжила она, — у нас ещё не всё снаряжение собрано и оружие не всё готово. Вы копья то берёте? А сабли? Если берёте, то кто их ото ржи чистить будет? Времени совсем мало.
— Значит, — заметил Димон, — корчёвку пней временно прекращаем?
— Да. По крайней мере, пока не разберёмся со снарягой, — ответил Сидор. Завтра и определимся, — закончил он вечерний совет.
Весь следующий день посвятили подгонке и проверке оружия. Арбалеты и метательные ножи, к тому времени, уже представлялись им достаточно освоенными, правда, если за таковое считать каждое десятое попадание просто в мишень. Поэтому, они принялись за топоры, сабли и копья.
Если с топорами всё было более, менее понятно, хоть и не со всеми, то с саблями надо было серьёзно заниматься. Для начала, их надо было отчистить от ржавчины. И чистить надо было серьёзно. Этим они все трое и занялись с раннего с утра, отправившись на речку-переплюйку, протекавшую неподалёку от городка. Весь день их шкрябали и драили песком и правили на камне, отчищали, так сказать, от годовой ржавчины и прилипших к лезвию остатков ножен. Когда отодрали до зеркального блеска, оказалось, что они, довольно таки миленькие, как сказала Маня, с восхищением вертя, то одну, то другую саблю в разные стороны, и тут же потребовав выделить ей одну сабельку. Для форсу, как она пояснила растерявшемуся, от такой наглости, Сидору.
Отложив на потом решение этого вопроса, пошли к оружейникам, заказать ножны. Те потребовали за ножны два золотых. Взвыли, но заплатили, деваться, всё равно некуда, самим не сделать. И навыка не хватает, да и времени уже нет, как нет и пригодных для этого материалов. Да и всякое дело должен делать специалист.
В справедливости данного постулата убедились на следующий же день, на собственной шкуре, когда попытались сделать древки для копий. Оружейники запросили по паре золотых за каждое копьё. Вместе это было аж целых четыре золотых. Пожадничали. И так денег мало, да тут ещё целых четыре золотых отдать. Как потом в дороге питаться, в трактирах ночевать, в городах въездную пошлину платить и прочее, прочее, прочее?