Однако и преследователи, увидав далеко впереди подозрительный караван, явившийся на дороге незнамо откуда, резко пришпорили лошадей.
Место для засады было идеально.
Лесная дорога, до того идущая сквозь старую дубравы с густой, не просматриваемой порослью невысокого подлеска, просто идеально приспособленной для сокрытия засады, в этом месте после небольшого поворота выходила прямо на длинную, широкую поляну. И тянулась, тянулась, пересекая её в дальний конец, где на краю решено было оставить в крайних кустах самый конец их каравана, который ещё как бы не успел скрыться в зарослях или был брошен.
Идея была настолько не мудрёна, что Сидор даже засомневался в том, что из этого что-либо выйдет, настолько всё было очевидно.
Тем не менее скачущий рядом Корней справедливо заметил, что на что-нибудь более путное у них просто не остаётся времени. И он был прав, погоня догоняла.
Видимые ещё в полдень далеко на горизонте, покидающими ворота города, теперь погоня уже отчётливо была слышна стуком копыт догоняющих их лошадей.
Было совершенно очевидно, что им не уйти. И так то слишком тяжело гружёные лошади не могли развить достаточно резвого галопа, да и долгая, бессонная ночь не добавляли им прыти.
Поэтому у них был один этот, единственный шанс. И они его использовали на все сто.
Когда скачущая бешеным галопом погоня выскочила на поляну, она на противоположном конце увидела скрывающуюся в дальних кустах последних лошадей беглецов с большими, неуклюжими вьюками на спине. И как свора гончих, завидевшая добычу весь отряд, рассыпавшись по поляне, сломя голову бросился вдогон.
В первое мгновение, когда скачущий первым князь неожиданно сверзился на землю, сбитый неизвестно откуда оказавшимся перед ним канатом, никто из них даже не понял что произошло, но щелчки арбалетов у себя за спиной они всё же расслышали.
Расслышали, только вот поделать уже ничего не могли. Их просто расстреляли в спину, не дав времени развернуться для атаки. И буквально через пять минут всё было кончено. Отряд преследовавшей их двух десятков городских стражников, взятый князем с собою в погоню, просто перестал существовать.
Усталый, вымотанный долгой ночной скачкой Сидор, мрачно разглядывал тяжело поднимавшегося на ноги князя, задумчиво глядя на этого уже немолодого, но вполне ещё крепкого воина, и никак не мог ни на что решиться. Убивать этого человека, по большому счёту ничего лично ему не сделавшего, у него просто не подымалась рука. Да и то, что он сам бросился за ними в погоню, лично ему скорее импонировало, чем вызывало какую-либо ненависть или жажду немедленной над ним расправы.
Сидор был в полной растерянности. Что делать, было совершенно непонятно, но и стоять, тупо пялясь на уже поднявшегося с земли князя уже было нельзя. Решив положиться на волю судьбы, он про себя плюнул на всё и решил всё-таки отпустить его.
Не зная, как поступить, он пришёл к трудному решению всё-таки не обременять свою душу лишней тяжестью смертоубийства.
Медленно и осторожно подойдя к нему поближе, не отводя в сторону настороженного арбалета, он с обречённым видом, понимая что делает что-то не то, устало заметил:
— Учти князь. Мы тебя пожалели, дабы не брать на душу лишнего греха. Но ты запомни, что нам жизнь свою задолжал. И если не успокоишься и от нас не отстанешь, то нам придётся за тобой вернуться и тогда уже тебя ничто не спасёт. Ни твоё княжество, ни твой меч, ни вся твоя хвалёная гвардия.
— Кстати, — хмыкнул Сидор. — Раз уж заговорили о мече, то будь любезен, бросить его из своёй шаловливой ручки на землю. И пять шагов назад.
— Вот так, — удовлетворённо заметил Сидор, глядя, как князь, с перекошенной от ненависти лицом, отбрасывает в сторону свой меч и, отойдя на пять шагов, застывает напряжённой статуей, ожидая дальнейшего приговора.
— И учти князь, — повторил Сидор, осторожно подойдя и подобрав его меч, — будешь что-то против нас умышлять, расправа будет жестокой. И сучку свою, племянницу, угомони, а то слишком борзая она у тебя. Не успокоитесь, уничтожим весь ваш род, до седьмого колена включительно. Сожжём замок, сдерём шкуру с кошек и собак, перебьёт коров, лошадей и прочую живность. Уничтожим всё живое в твоём замке, а всю округу засыплем солью, чтобы ничто живое там не выросло.
— Тебе понятно, князь?
Сидор внимательно присмотрелся к молчащему князю и с сожалением в голосе продолжил:
— Нет, ему ничего не понятно, — огорчённо покачал он головой.
— Ты бы ещё про летучих мышей вспомнил, — недовольно заметил Сидору проходивший мимо Димон. — Вон, иди лучше оружие собери, что от этих козлов осталось, всё больше пользы будет. Клинт Иствуд ты наш недоделанный.