Хольт поднялся в башню и, как и Феттер, выставил голову и плечи из люка. Обер-фельдфебель высунулся из командирского люка по пояс. В лицо им хлестал ледяной ветер. Пятиметровый ствол пушки выдавался далеко вперед. Они миновали несколько открытых противотанковых заграждений, возле которых стояли солдаты. Небо заволокло, с севера над лесами ползли низко нависшие тучи.
— Лучшая защита от штурмовиков! — заметил Бургкерт, взглянув на небо. Перед небольшим подъемом водитель переключил скорость и прибавил газ. Хольт соскользнул вниз: он продрог на ледяном ветру. Бургкерт тоже спустился в башню. В наушниках Хольт услышал голос радиста командирского танка, который истерично вызывал самоходную артиллерию. «Связь, где связь, черт бы вас побрал, идиоты вшивые! Немедленно установите связь!» — «Однако разошелся!» — подумал Хольт. Наконец объявился Поршке от самоходок, затем Клейн от мотопехоты. «Дрыхнешь, что ли? Говорят, „Ильюшины“ показались. Гляди в оба!»
Хольт передал предупреждение дальше. Неожиданно машина резко затормозила, и Хольта качнуло вперед. Танк обступили солдаты. Через оптический прицел Хольт увидел на обочине остовы двух танков, а в кустах тяжелые зенитные орудия. Танк снова тронулся. Хольт машинально включил рацию. Радист командирской машины беспечно передавал: «Русские слегка обстреливают наш передний край. Но это они только так, нервничают. Вы все равно атакуйте!» И сразу вслед за тем:
«Командир прибудет позднее, вместе с полевой артиллерией. Доложите, как только прорветесь!» Хольт покачал головой, а обер-фельдфебель начал ругаться, затем выпил и снова принялся ругаться. «Сперва этот мальчишка втравливает нас в дерьмовое дело, потому что ему, видишь, орденок нужен, а потом прячется в кусты! Хорош, ничего не скажешь!»
Снова танк остановился. Хольт выставил голову и полной грудью вдохнул морозный воздух. Справа и слева от шоссе кончался густой молодняк, в прямая как стрела дорога убегала вперед, пересекая бесконечную снежную пустыню. Хольт посмотрел на восток. Поля, луга, редкий кустарник до самого горизонта. Но нет, там, далеко-далеко, над равниной будто повисла туманная завеса, какая-то мгла… Перед танком стояли несколько солдат в шинелях и белых касках. Бургкерт долго не отрывался от бинокля. Затем приказал Хольту вызвать командира. «Он срочно нужен здесь!» Но никто не отвечал. Лишь нагловатый голос Поршке, радиста самоходок, язвил: «Господа завтракают!» — «Хольт, тебе приказано вызвать командира!» — кричал Бургкерт. По переговорному устройству он слушал, как Хольт вызывает командирского радиста, и буркнул: «Уж очень ты вежлив!» Наконец связь удалось установить, и радист командира, огрызаясь, передал: «Вы что, очумели, что ли? Почему не атакуете?» Бургкерт рассердился не на шутку. «Мне отсюда видно, как они садят по подступам». Тут же последовал ответ: «Немедленно атаковать!» Бургкерт крикнул: «Мы атакуем. Но если потеряем половину роты, пусть они нас тогда…» Ничего они нам не могут сделать, подумал Хольт. Через полчаса мы уже будем за русскими линиями. «Безобразие! — снова послышался голос радиста командирской машины. — Пошлем вслед полевую жандармерию!» Бургкерт заорал: «Пусть только попробуют! Мы сразу башню повернём на сто восемьдесят градусов!»
Хольт выключил передатчик. Солдаты, окружавшие танк, посмеивались. — Что? Огонька испугались, аристократы? А нас-то гонят вперед голенькими! Больно себя бережете, господа!
Бургкерт еще раз приложился к бутылке и приказал: «Разворот влево, затем резко вправо и вперед!»
С взревевшим мотором танк ринулся в кювет, затем, покачиваясь, будто на волнах, помчался вдоль опушки. Трудный маневр удался, и танки развернутым строем уже катили по равнине. На опушку выползала самоходная артиллерия.
Вольцов крикнул: «Вернер! Пусть две машины первого взвода выйдут слева вперед. Надо прикрыть фланги!»
Спрыгнувшие пехотинцы-десантники, с трудом поспевая, группками бежали за танками.
Хольт услышал, как Бургкерт передал: «Клоцше, гляди у меня! Чтобы мы потом собственную пехоту не подавили!»
Хольт не отводил глаз от оптического прицела пулемета. Мир кончался для него черной стеной дыма, расчерченной краевыми и белыми молниями. Грохот разрывов, покрывая шум мотора, проникал теперь даже под наушники. «Закрыть люки!» Вот и огневая завеса, но это уже не завеса, вокруг густой туман, клубы черного дыма, перед самым носом машины взлетает вверх огромный фонтан земли! Танк скатывается в воронку. Хольт ничего не слышит: ни грома разрывов, ни звяканья осколков о броню, ни воя проносящихся мимо снарядов — в ушах только оглушительный рев мотора и крик Бургкерта: «Клоцше, полный газ! Вперед! Круши!»
Переваливаясь с боку на бок, танк переползает из воронки в воронку. То справа, то слева рвутся снаряды. Хольт прижимается к прицелу. Правый танк ушел метров на тридцать вперед, а десантники перебегают позади него сквозь сетку разрывов. Но вот их отсекает сплошной вал огня… »Клоцше, внимание! Окопы!»
Танк петляет среди окопов и ячеек. Хольт уже ничего не хочет видеть: ни сплошных разрывов, ни фигурок в окопах под адским огнем, ни групп бегущих за танками десантников, — под дождь осколков косит их ряды, они пытаются уцепиться за танки, их волокут по снегу и грязи… Нет! Ничего он не хочет больше видеть! Но вот он слышит голос Бургкерта: «Пробились!»
Впереди то поднимающаяся, то опускающаяся земля, стелющийся дым… Наконец туман разрывается и перед ним — поле, огромное поле, лишь на горизонте окаймленное кустарником… Опять крик Бургкерта: «Теперь берегись истребителей танков!»
Перед Хольтом всплывает вся программа обучения борьбе с танками, — как прокрасться в мертвый сектор, как пропустить танк через себя и как сзади напасть на стального колосса. Но впервые он ощущает, каково самому сидеть в этом стальном гробу, когда нервы напряжены до предела, страх парализует тебя, но чувства остры, как у притаившегося в смертельном страхе зверя… Хольт сжимает рукоять пулемета, все точь-в-точь как на танковом стенде в казарме, в прицел он видит окоп, чужие каски, белые маскхалаты позади бруствера; он слышит крик Бургкерта и первый оглушительный выстрел танковой пушки… Бьет Вольцов. Над окопом взлетает фонтан огня, снега и земли; трещат башенные пулеметы… Но вот окоп уже исчез из поля зрения, нос машины резко опускается и снова лезет вверх, мотор ревет на полных оборотах… В наушниках голос Бургкерта: «Пехота схватилась врукопашную!..» И тут же Хольт слышит истошный крик радиста правого танка: «Головной!.. На нас лезут… Господи!.. А-а-а!.. Сбей его! Сбей его!»