— Два-три дня безделья — и взвод будет небоеспособен! — возмущался он. — Сволочи, они уже списывают расписание поездов, думают, как бы поскорей домой добраться.
Со времени смерти Визе Хольт словно погас, ничем не интересовался, безвольно плыл по течению. Он умышленно не слушал известий. А газеты в деревню не доходили. На пасху Вольцов побывал в роте. Вернувшись, он отвел Хольта в сторону.
— Нас посылают в бой. И пора!
Он собрал взвод. «Даю вам час на сборы!» Бек скривил лицо, будто глотнул уксусу.
В трактире Вольцов подсел к Хольту.
— Бургкерт здесь. Русские стоят на Одере и Нейсе. Американцы прорвали фронт в нескольких местах. Рурская область окружена. Танковые дозоры подходят к Фульде и Везеру. Упоминают Оснабрюк, Марбург, Гисен… Да, пора нам ударить как следует!
Хольт молчал.
На дворе дожидались два грузовика. Венерт остался в соседней деревне с ротой.
— Хотел бы я знать, почему он не с нами? — ворчал Вольцов.
Они ехали на запад. Ночью добрались до уединенного загородного ресторана в лесу. Здесь все было забито солдатами. Ходили самые невероятные слухи.
— Говорят, танков нагнали видимо-невидимо, — рассказывал Феттер. — Переходим в контрнаступление, да еще какое!
Вольцов уткнулся в карту. .
— Вот Кассель. А мы, значит, несколько южнее. Река, которую мы только что переезжали, была Фульда! — Он поднял голову.
И правда, всюду стояли уже заправленные горючим, готовые к бою танки. Танк III с 50-миллиметровой пушкой и несколько перевооруженных машин с 75-миллиметровыми короткоствольными пушками.
При распределении они попали в разные экипажи: Вольцова назначила командиром танка, Хольта — радистом. Машины были небольшие, тесные, три роты — сорок танков. Экипажи выстроились на перекличку. Было еще темно. Откуда-то появился вдруг лейтенант Венерт, теперь уже в качестве командира роты.
Одна из машин направила яркий свет фар на однорукого офицера. Капитан Вебер! Говорили, что он безрассудно храбр и, не колеблясь, погонит на смерть своего последнего солдата. Он выкрикивал хриплым пронзительным голосом:
— Немцы-танкисты! Фюрер призывает вас к новым битвам, в которых вы должны проявить былую силу духа. Где бы ни сражались немецкие танкисты, они сражались до победы. Где бы…
Мысли Хольта витали где-то далеко. С тех пор как я выписался из госпиталя, я не получил ни одной весточки от Гун-дель. Он часто, как бы спасаясь, думал теперь о Гундсль, но мысли эти не приносили успокоения — напротив, порождали новую тревогу. Забрезжил рассвет.
— Нашему фюреру троекратное…
— Ура! Ура! Ура!
— По машинам!
Водители прогрели моторы. Батальон тронулся. Механик в танке Хольта, пожилой, усталый человек, сказал по внутреннему переговорному устройству:
— Покажутся самолеты — дай знать, чтобы я выскочить успел.
Хольт сидел на корме. Приказ гласил: пулеметы радистов снять и использовать для отражения авиации. Хольт так и сделал и держал пулемет на коленях. Все шоссе было покрыто жидкой грязью. Сперва они ехали на запад, потом повернули на юго-запад. Рассвело. День выдался ясный, безоблачный.
Высоко в небе показалось звено истребителей-бомбардировщиков. С воющими моторами они спикировали на шоссе. Почти все танки сразу застопорили, экипажи бросились в лес слева от дороги. Несколько машин свернули вправо, в открытое поло и стали там петлять по пашне. Хольт швырнул пулемет в грязь, подбежал к опушке и плашмя упал в кусты. В поле, на шоссе — всюду взлетали в воздух заправленные до отказа машины; при первом заходе самолетов — три, при втором — четыре; а вот уже в небе показалось новое звено истребителей-бомбардировщиков. Зашипели ракеты. Горячий бензин разлился по асфальту. Один налет следовал за другим, по ним стреляли, как в тире.
Хольт заполз поглубже в лес. Там он натолкнулся на Вольцова и Феттера. Низко над полем пронесся с приглушенным мотором «мустанг», выбрал себе еще не поврежденную машину, расстрелял ее из бортовых пушек и круто потянул вверх. Танк взорвался. Наконец-то гул моторов затих. В пылающих машинах рвались снаряды.
— Собирайсь! — крикнул кто-то в лесу.
Среди пылавших ярким огнем танков стояло около дюжины неповрежденных машин. Танк Хольта почти не пострадал. Оставшиеся не у дел экипажи взобрались на броню. Водитель взмолился:
— Как вернутся… сразу крикни!
И они вернулись, едва только колонна, пройдя два-три километра, очутилась в поле. На этот раз истребители-бомбардировщики сразу погнались за разбегавшимися танкистами. Хольт, спасая жизнь, бежал что было сил и достиг леса.
Ракетами, бортовыми пушками и бомбами самолеты атаковали танки и не убрались, пока не разворотили последнюю машину.
Остатки батальона, около пятидесяти плохо вооруженных людей, пешим порядком двинулись дальше.
— Убитых не так много, большинство разбежалось, — со злостью проворчал Вольцов.
До полудня шли без остановки. Небо постепенно заволокло тучами. Добрались до какой-то деревни. На всех домах висели белые флаги. Капитан Вебер бушевал.
— Сорвать тряпки!
Вольцов, Хольт и Феттер обходили дворы.
— Есть тут еще войска поблизости?
Крестьянин ткнул большим пальцем через плечо.
— Там зенитная батарея стоит. Только разбомбили ее всю.
Они разговорились с владельцем бензозаправочной станции. Толстый краснощекий человек возбужденно шептал:
— Уходили бы скорей! Каждую минуту могут нагрянуть танки!
Вольцов прикрикнул на него. Облазив всю ремонтную мастерскую, он остановился перед запертым гаражом.
— Открыть! — В гараже стоял небольшой грузовичок. — Машина реквизирована!
Феттер сбегал за людьми. Толстяк чуть не плакал.
— Вы… обрекаете меня… на голодную смерть!
Вольцов приказал:
— Феттер, выпиши ему квитанцию! Порядок есть порядок.
Феттер, пристроившись на помпе, вывел своим прямым ученическим почерком: «Настоящим подтверждаю реквизицию одной грузовой машины для военных целей. Подпись: Феттер, рядовой. 5 апреля 1945 года». Толстяк швырнул ему бумажку под ноги. Грузовичок подкатил к трактиру, где остальные танкисты расположились на привал. Началась грызня из-за мест в кузове. Капитан Вебер приказал: