Как же все болит. Болит каждая косточка. Каждую мышцу то скручивает, то разрывает. Что тут случилось?
Пытаюсь открыть глаза. Не шевелясь. Получается. И первое что вижу это черное ночное небо. Лежу на спине. На ум приходит мысль:
"- Я лежу. Я. Я жива. Чем это так по нам ударили?"
Начинаю вспоминать последнее, что помню. Помню, мы шли через восточное безлесье. Среди нас были дварфы, вернее пятеро дварфиек. Так, кто ещё? Кажется эльфийка... Да, кровавая эльфийка. Она ещё завет себя эльфийской кровью. Эленаэль, да точно, Эленаэль. Я ещё хотела расспросить её по этому поводу. Врядли она бы что-нибудь рассказала, но попытка не пытка (тоже новое выражение).
"- И почему мне сперва именно это в голову лезет. Нужно о другом думать. И о себе в первую очередь, а не о эльфийках."
Попытка повернуть голову прошла успешно. Боли нет. Рискнула подвигать пальцем руки, а потом и всей рукой. Ничего. Несмотря на головокружение, мне удалось встать и осмотреться.
"Что-то я совсем уже ничего понять не могу. Что тут произошло?" ? И было чему произойти.
Все телеги стояли нетронутыми, по крайней мере, так выглядело. Ничего не разбросано. Все кто был теперь лежат ровными рядами на поле перед входом в лес. Некоторые уже очнулись. По их лицам можно спокойно учебник составлять. Какие только выражения не посещали эти самые лица.
Тут я на грани слышимости уловила чьё-то пение. Да к тому же на непонятном языке.
"Видимо ментально по нам сильно ударили, если даже слух пропал. Хорошо только он один."
Постепенно становилось слышно все лучше и лучше. Песнопения раздавались около кромки лесного массива. Двое людей, а их не узнать не возможно, сидели и плечом к плечу и раскачиваясь что-то пели. Даже не пели, а орали. Так как выпили они изрядно, и пустые бутылки валялись вокруг них если не везде, то почти, их нынешнее состояние было понятно. Правда, был один вопрос: кто это?
"- Один из них должен быть тот, кто ехал с нами. Не могу вспомнить имя... Гик, Дык... Нет, не то. Видимо ещё не отошла. А! Вспомнила. Вик. Да, Вик. Ещё совсем ребенок, даже по человеческим меркам. Вроде ему пятнадцать или даже меньше. Хотя теперь понятно, зачем он создает несколько ошибочное мнение о себе. Он НЕВЕРОЯТНО селен. Он смог моментально справится с боевой тридцаткой гномов, дварфками - магами и эльфийкой."
К концу моих рассуждений второй поднялся и направился в сторону поднимающийся эльфийки. На то как она поднималась я, наверное, смогла бы смотреть вечно. Несколько раз не удержавшись, повалилась на землю. Один из этих раз вообще закончился лицом в земле. Смех, смехом, но мне её немного даже жаль. Судя по всему её досталось сильнее всех.
Подойдя к ней, неизвестный приложил ладонь ко лбу.
"- Да это же Бог!" ? Воскликнула про себя я, после того как почувствовала какая энергия исходит от него.
Было видно, что он лечит её. Закончив с ней, Безымянный (я назвала его так, поскольку не знаю имени) хлопнул в ладоши несколько раз. С каждым разом прилив сил увеличивался, а я начинала чувствовать себя все лучше и лучше. Лучше чем когда либо. Кажется даже магические силы и их запас слегка возросли.
Восточная граница гномьева леса.
16.06.10015
Эленаэль.
Эльфийка, которая случайно чуть не убила свою Госпожу (покровительствующая богиня).
"- Простите меня, Госпожа. Я подвела вас. Я не смогла выполнить свое обещание данное вам. Я признаю свою вину и не прошу простить меня. Я сожалею о том, что не смогла вам помочь. О том, что не смогла вернуть вам долг." ? Шептали мои губы, то время как Азазель, ухмыляясь, шел ко мне.
"- Тихо, дитя моё. Ты не виновата. Видимо, не суждено мне существовать в этом ми..."
- Да успокойтесь вы обе. Лечение как ни как не моя сильная сторона. Ниши с ним методы носят обычно радикальный характер.
После чего похлопал ладонями, применяя, таким образом, массовое локальное восстановление. С каждым хлопком его улыбка становилась все шире и шире, пока не показались зубы, похожие на драконьи клыки:
- Ха! А это ожидает быть интересным, - произнес он с таким выражением , что стало понятно: худшее ещё впереди. Я застыла, даже взгляд отвести не могла от черных, бездонных глаз.
- Ты, ушастая, - указав на меня, - пока мой знакомый ещё не протрезвел, записывайся ему в ученики. А ещё лучше в слуги. Пожизненно. А за твоей госпожой присмотрю уже я.
При этих словах я почувствовала, как энергия начала растекаться по моему телу, создавая защитный барьер. Азазель тоже это заметил и ухмыльнулся.
- Н ичего с тобой, Эланаэль, не случится. И с твоей маленькой последовательницей тоже. Не прикрой я вас во время магическог о удара, обе были бы мертвы.
"- Так это был ты?! Но... Но зачем?" - Раздалось у меня в голове, или это мои губы шептали эти слова.
- Хм, не знаю, - пожал он плечами, - может потому, что я хочу увидеть этот мир в огне. Почувствовать его боль, страдания, агонию.
Барьер исчез. Нет, не исчез, его уничтожили, так как будто его и не было. Впервые в своей жизни я так боялась.
"- Я хочу жить. Просто хочу жить." - было единственной моей, или нашей с госпожой, мыслью.
Никогда прежде не испытывала такой сильный страх. Госпоже Эланаэль было ещё хуже. Я чувствовала как у неё забирают последние крохи жизни. Она умирала, а я ничего не могла сделать.
(Звук бьющейся об голову бутылки) Вдруг все прекратилось. Одновременно с этим на меня полетели стеклянные осколки, один из них попал в глаз. Воплощение Бога смерти начало заваливаться на землю. За ним стоял парень и держал в руке горлышко от бутылки, из которого капали остатки самого дорогого эльфийского вина.
- Нечего над детьми издеваться, - холодным, монотонным, без единой эмоции, голосом произнес он.
"- Он опасен, смертельно опасен. По нему и не скажешь, но вполне возможно, что он сильнее Азазеля и не его одного. Думаю, прошел перерождение, и боюсь не один раз." - Проговорила моя покровительница.
"- Госпожа с вами все в порядке?" - Сразу забеспокоилась я, услышав её спокойный и живой голос.
"- Со мной все хорошо. Это была иллюзия, которую снял Вик. Неплохой кстати способ, никогда бы не по думала, что подобное вообще возможно. "
- Эй, - окликнул он нас, - сможешь забрать его с собой?
"- Ответь, что нет, не смогу. Я слишком слаба, не могу даже говорить через тебя, а о том, чтобы покинуть твое тело и говорить нечего ."