Изабелла боялась только за себя, ибо она успела увидеть, как похитители бросились на Армана, орудуя только эфесами шпаг, слава богу! Можно было надеяться, что им отдан приказ не убивать сопровождающих Изабеллу, а только остановить. Скорее всего, де Силлек жив, о только бы так и было! Только б с ним, ее жизнью, сердцем, душой! - ничего не случилось! Она, - пусть будет прокляты все, кто ее заставит! - но она согласна, да, согласна, уехать чужую страну, кривиться от душевной боли, кричать ночами в подушку от тоски, выйти замуж хоть за хохочущего дьявола, но только б с мужем ее ничего не случилось, боже мой! Если муж ее погиб, она лишит жизни себя в то же мгновение! Но он жив! Точно жив, и он спасет ее обязательно, что бы ни случилось, куда бы ее не увезли! Но и сама Изабелла должна не сдаваться, должна продержаться любым способом до минуты спасения, иначе - не дворянка она, не истинная дочь своего рода, который знавал и плохие времена, и очень плохие! Поэтому Изабелла не испытала ту засасывающую апатию, которая неизбежно наступает после разразившихся душевных катастроф. Дикое желание кричать и биться овладело ею, так все ее существо, едва познавшее ослепительное счастье, противилось тому, что его обрекали на вечную разлуку с тем, кого она любила! Изабелла не могла сейчас расстаться с мужем, это казалось ей чудовищной несправедливостью, почти диким варварским желанием жестокой судьбы! Но недаром в детстве она была своевольной и резкой, воинственной и в чем- то даже безрассудной, хотя потом такие неприличные в те времена для женщины качества спрятались за приличия, сейчас проснулись вновь!
-Немедленно откройте двери!- закричала Изабелла вся во власти накатившего черного гнева. Карета так резко остановилась, что Изабеллу отбросило на бархатные, с серебряной вышивкой, подушки. Она больно ударилась плечом о дверь и застонала. Изабелла появилась перед похитителями с белым лицом, на котором сверкали серые глаза, с растрепанными волосами, сжимающей в занесенной руке тонкий длинный кинжал.
Из группы всадников, сгрудившихся перед ней, на смоляном - красавце коне выехал красивый молодой человек 25- 30 лет. На его приятном смуглом лице сияли зеленые мягкие глаза, сейчас округлившиеся от яростного вида прекрасной пленницы. У незнакомца был высокий лоб, красиво очерченные полные губы и сверкающие в улыбке белоснежные крупные зубы. Темные кудри выбились из - под черной шляпы с плюмажем из белых перьев. На нем элегантно смотрелся зеленый скромный французский камзол с позументами, серые ботфорты; боевая шпага и серый плащ дополняли его костюм.
Молодой человек замер, потом спрыгнул с седла и низко склонился перед Изабеллой, элегантно касаясь травы перьями шляпы.
-Что все это значит, сударь?- сквозь зубы спросила Изабелла.
Человек с видимым удовлетворением и оглядывал графиню, но ярость, чистым пламенем горящая в огромных глазах прямо стоящей перед ним дамы, все- таки смутила его. Молодой человек склонил голову набок, видимо, что-то срочно решая.
-Что вы сделали с моими спутниками? - закричала Изабелла, с трудом удерживая себя в рамках достоинства. – Где они? Зачем вы похитили меня? Что все это значит?
-Я смиренно прошу у вашей милости прощения за столь необычный способ представиться,- начал человек приятным голосом с нерезким акцентом,- но меня не было выхода, прекрасная донья. Вы, как мне стало известно, не пожелали подчиниться приказу вашего короля Людовика, поэтому мы позволили себе сами найти вас. Имею честь представиться - дон Лонса - друг и слуга вашего жениха благородного дона Лопеса-Руэра-и-Мендос, потомственного командора и пятого гранда Лонса - и - Мендос, человека, с которым по знатности сравнимы только семь грандов великого испанского королевства. - Он улыбнулся по- мальчишески, обаятельно и легко. - Теперь я понимаю, почему ему так завидовали те, кому не досталась ваша рука, сеньора. Вы самая прекрасная и гордая из всех сеньор мира!
-Ваш господин - бесчестный человек!- выпалила Изабелла.
Дон Лонса явно растерялся от такого заявления. Мавры, которых Изабелла сначала приняла за людей в черных масках, переглянулись. Видимо, они решили держаться еще более осторожно, и двойным кольцом окружили карету.
-Почему вы так говорите, прекрасная донья? Вы же не знаете моего господина!- неуверенно спросил дон Лонса, словно еще не решив, как ему следует держаться.