Она, стараясь уединиться хоть на минуту, встала на колени у маленького лесного озера, освещенного заходящим солнцем и нежно гладила зеркало воды, которая сейчас казалась золотой. Легкая рябь пробегала по ней и тогда озеро будто кипело. И золотистым чарующим светом отливали серые необыкновенные задумчивые глаза Изабеллы, и золотые капли как слезы - одна за другой! - стекали с ладоней на землю.
Гранд, как завороженный, широко раскрытыми глазами следил за своей спутницей.
Она забыла о его присутствии, уйдя в созерцание синего, спокойного, словно светящегося неба. Дорога, по которой они прибыли сюда, лежала с другой стороны замка, сбегая вниз по плоскогорью. Стало быть, когда Изабелле удастся бежать из замка, ей ни в коем случае нельзя ехать в сторону озера. Графиня еще раз огляделась, запоминая стороны света, и встала.
-Идемте же обратно!
[1] Иньего Лопес де Мендоса. Пер. с исп. Романов А.
Глава 30 Влюбленный
-Что вы делали в мастерской, сеньор?- лениво осведомилась она после ужина. - Меня разбудил стук молотка.
Гранд взглянул на нее так, словно решал, доверить ли ей какую- то тайну или еще подождать.
-Идемте ко мне в мастерскую! - пригласил он решительно.- Вам я могу это показать, потому что вы чувствуете души картин и скульптур. Ну и людей, конечно!
В мастерской невольники зажгли многочисленные свечи. Свет осветил несколько античных статуй в еще корявых грязных масках времени. Гранд, как он рассказал, лично выискивал их на разработках, которые вел в Италии и Греции, или покупал за бесценок у купцов, готовых поскорее сбыть ненужный и непонятный им товар. Он, большой знаток искусства, самолично очищал мрамор от налипшей земли и пятен плесени и, облагороженная, обласканная, скульптура оживала под его чуткими руками, начинала светиться первозданной белизной, восхищать глаз, как когда- то радовала души давно истлевших людей.
-Вы не представляете, где я обнаружил моего Амура! - признался гранд, как завороженный глядя, как Изабелла задумчиво бродит по мастерской.
-И где же?
-На заднем дворе дворца графа Оливареса! Это было ужасно! Мрамор - заметьте, редчайший по красоте,- был уже в ужасном состоянии. А сейчас - смотрите!- отмытый, обласканный, он сияет изнутри, он счастлив! Я поставлю Амура в нишу в моей галереи, рядом с Эвром, которого уже вам показывал!
-О, да!
-Как же можно было такую небывалую красоту, достойную только восхищенных взглядов, держать в сырости на заднем дворе замка за мешками с кукурузой!
-Скульптура обязана жить, ибо рождена для жизни!- поддержала его Изабелла.
-Вы понимаете меня, донья Исабель! Ах, значит, я в вас не ошибся, вы станете отличной супругой мне! Я ведь такую и искал, искал не просто красивую женщину, пусть даже умную, а соратницу, с кем я могу и поговорить и помолчать всласть!
Графиня тем временем теперь изумленно разглядывала стоящий у окна только- только расцветающий мрамор. Из белоснежного блока был уже вырезан силуэт женщины, прекрасной, юной, одетой в струящиеся одежды, напоминающие древнегреческие хитоны. Стройное тело изящно отклонилось назад, словно женщина удерживала равновесие, нарушаемое тяжелой гривой распущенных волос. Черты лица скульптуры не были оживлены улыбкой, но основное в тонком выразительном лице, лице Изабеллы, было схвачено правильно! Гранд нежно провел пальцем по руке мраморной красавицы.
-Я начал вырезать ее еще несколько месяцев назад, когда только увидел вас в Париже!- признался он.
-Вы еще и скульптор!- удивилась Изабелла.- Вы поистине просветитель!
-Я люблю все прекрасное и в этом никогда не изменяю себе! Я даже в жены возьму самую благородную, гордую и прекрасную даму!
-Вам, сеньор, покоряются все - мрамор, живописные полотна, люди, но Изабелла дю Трамбле не сможет стать вашей.
-Вы будете моей!
Их взоры скрестились.
-И все же вы необыкновенный человек! - призналась графиня мягко.- Я навсегда запомню мои беседы с талантливым ученым, поэтом, астрономом, скульптором, грандом де Мендоса!