Изабелла слушала его, закрыв рот ладонью, словно опасаясь внезапного своего рыданья или стона. По щекам ее скатывались слезы жалости. Дон Себастьян с лихорадочно блестевшими глазами резко наклонился вперед. Глаза его впились ей в растерянное лицо.
-Я рад, что уехал из замка!- быстро продолжил он.- Я бредил вами, мое солнце, я мечтал о вас! Я чувствовал себя сильным - я все могу сделать для вас. И беспомощным, ибо делать нечего! Не смотрите на меня так испуганно, любимая! Я хочу большего! Безгранично большего! Безгранично хочу! Вы, человек чудесного высшего мира, спуститесь к бедному калеке, который молит только о том, чтоб вы были рядом! Я люблю вас, донья Исабель! Прошу вас, даруйте мне хотя бы крохи вашей любви!
-Нет! - Воскликнула Изабелла и заметалась по комнате, сжимая виски так сильно, что ей стало дурно. - Это невозможно!
-Донья Исабель!
-Вы достойны большего, дон Себастьян! Гораздо большего, чем могу дать вам я! Вас еще полюбит добрая сердцем, верная женщина, подарит вам детей, и вы еще будете счастливы! Но я никогда не буду этой женщиной, что бы вы мне не говорили, как бы ни молили меня о снисхождении! Мой славный, милый друг, никогда!
Она, как ребенок, протянула ему руки. Дон Себастьян растерянно и непонимающе глядел на Изабеллу. Казалось, он мучительно искал и не находил причин для истерики.
-Я теперь люблю жизнь только потому, что встретил вас!- Прошептал он страстно.- И вы не отнимите у меня мою любовь. Посмотрите, я бросил все! Я уезжаю во Францию вот таким - хромым и уродливым, ожидая от людей насмешек и отвращения. И все это для того, чтобы быть с вами, дарить вам любовь, служить вам, защищать вас от бед! Никто еще такой ценой не покупал любовь!
Изабелла со страхом понимала, что еще немного, и она убьет его своими недомолвками. Сжав зубы, Изабелла вновь села у изголовья раненого. Он нерешительно нашел ее руку.
-Дон Себастьян, - страшась своих будущих слов, начала графиня,- я должна вам кое-что сказать, чтобы навсегда исключить непонимание между нами. Я никогда не лгала испанскому гранду дон Лонса, как, наверно, вы думали, когда я утверждала, что люблю другого человека. Это правда, сударь. Сердце мое навсегда отдано другому.
Дон Себастьян так резко отпрянул назад, что жалобно заскрипела кровать.
-Простите меня! - прошептала Изабелла, не в силах видеть его скорченное под покрывалом тело. - Простите, мой бедный друг. Но то, что я сказала вам, правда! Я могу подарить вам только свою дружбу.
Дон Себастьян вдруг громко расхохотался. Он смеялся, а она видела только боль, дрожащей на дне его зрачков, горе в тяжелом дыхании, горечь в искаженном от внутренней боли шраме. В эту напряженную минуту, когда у двоих разрывались сердца - у одного из-за безответной любви, принесшей горе, у другой - от жалости, осознания непоправимости и жгучей вины, - открылась входная дверь. Вошли де Арамисец и Джулия.
-У вас так весело? - изумилась маркиза.
-Да, у нас весело! - истерически смеялся дон Себастьян. - Проходите, господа, прошу вас! Присоединяйтесь к нашему веселью!
У Изабеллы страдальчески задрожали губы. Она не могла, не хотела поступить иначе, но каким невыносимо трудным оказался этот разговор. Ах, Изабелла разбила своему спасителю сердце! Он разбился об нее! Не надо, не надо, чтоб об тебя разбивались чужие сердца! А Изабелла - чуткая, деликатная, жалостливая - Изабелла это допустила!
Графиня выбежала из комнаты, провожаемая громовым смехом дона Себастьяна. На лестнице она попала в объятия Армана, который как раз поднимался наверх.
-Что случилось, дорогая? - шутливо спросил он. - Отчего это вы так расстроены?
Изабелла подняла к нему лицо, залитое слезами.
-Почему же всегда так, о боже! - Воскликнула она, не уже в силах сдерживаться. - Почему я приношу всем только страдание! Что мне делать, если я люблю вас, боже мой?! Я жить без вас не могу! А он проклят судьбой и... мной! Я никогда и никому не хотела приносить несчастья и не смогла!
-Ваша любовь принесла мне удивительное счастье, Изабелла,- прошептал Арман, заставляя сейчас стихнуть боль от стрелы ревности, нанесенной ему откровенными словами Изабеллы. Де Силлек крепко прижал жену к себе, глядя по голове, как ребенка. - Я так счастлив с тобой, любимая, жена моя!