Выбрать главу

-А что, разве под окно мы не ставили солдат? - пробурчал де Аржанон. Завернувшись в плащ и подложив под голову шляпу, он собрался соснуть пару часиков.

-Нет, на той стороне, выходящей к реке, нет окон. Вы что не помните, вы же смотрели вместе со мной!

-Тьфу ты! Охота вам, де Арамисец, ломать голову нам пустяком? Может быть, шпион прятал на чердаке золо­то?

-Но дом же обыскали и золото не нашли, как не нашли ничего предрассудительного!

-Слушайте, де Арамисец, я очень хочу спать. Меня не интересует, что делают шпионы, хоть они на чердаке, хоть в подвале! Я - дворянин, и не отличаюсь сребролюбием в отличие от простолюдина Трамбле!

-Г-н дю Трамбле, между прочим, имеет графский титул.

-Да вы что? Ни за что не поверю!

-Он - дворянин и дворянин знатный!

-Откуда вы- то это знаете, признавайтесь? Или вы коротко с ним знакомы?

Де Арамисец встал и прошел на чердак. В полумраке он разглядывал всякий хлам, уже перерытый людьми отца Жозефа. Остро пахло мышами и пылью. Маленькое слуховое окно находилось у пола. Из него тянуло свежестью реки.

-Что же он тут делал?- шептал де Арамисец, расхаживая по чердаку, кончиком кинжала приподнимая то край рваного покрывала, то осколок грязной тарелки. Побродив по дому, де Арамисец вышел во двор, где в огромных пожелтевших лопухах деловито суетились черные куры. На ходу перепрыгнув покосившуюся деревянную ограду, мушкетер медленно пошел к реке. Яркое солнце блестело на поверхности воды. На другой стороне реки шумел густой хвойный лес, откуда тянуло промозглой сыростью и запахом перепрелых грибов. Де Арамисец постоял немного на берегу, огляделся и прошел еще дальше, сминая унылый шуршащий камыш, влекомый нюхом, как хорошая ищейка.

В жухлой траве, почти в воде, он заметил толстый коричневый пакет, перевязанный грязной бичевой. Подняв голову, де Арамисец отметил про себя, что окно чердака выходит именно сюда. Маленькому человеку стоило только хорошенько размахнуться, чтоб выбросить бумаги в воду.

Мушкетер осторожно поднял пакет. Один край бумаг уже подмок в воде и сквозь бумагу отменного качества проступили чернила. Некоторые слова еще можно было различить. "Если король умрет…" и размашистая характерная подпись "кардинал Ришелье". Де Арамисец, недолго думая, размотал бечевку, быстро перебрал бумаги и покачал головой. Неудивительно, что агент вез письма герцогу Карлу. Если бы тот пригрозил передать их королю Франции Людовику, кардинал Ришелье был бы уничтожен в глазах французского монарха. В письмах Его Высокопреосвященство признавался в симпатии к королеве Анне Австрийской и предлагал ей выйти за него замуж, "если король Людовик умрет"!

Писем было много, десять или двенадцать, причем сильно подмокло только три. Написанные на прекрасной бумаге с позолотой и подписями самого влиятельного человека в государстве, они представляли ценность поистине необыкновенную! Де Арамисец с изумлением, нечасто появляющимся у него на лице, разглядывал личную печать кардинала, убеждаясь, что письма подлинные. Анна Австрийская, видимо, передала эти письма своему брату - Хуану Австрийскому, а тот переслал их Карлу Лотарингскому, чтобы тот мог шантажировать первого министра Франции.

Де Арамисец глубоко спрятал письма на грудь. Он недолго думал, что делать с ними. Они все равно попадут к Ришелье, как если бы их нашел отец Жозеф, но при этом сослужат добрую службу двум любящим сердцам.

Де Арамисец благоразумно никому ничего не сказал, и теперь ночами и днями ломал голову, как ему попасть на прием к кардиналу Ришелье и при этом не поплатиться за дерзость головой, когда, наконец, случай представился. Кардинал Ришелье сам прибыл в лагерь маршала де Лафорса в январе и первым делом провел осмотр места действия. Одетый в ржаво - красный костюм, он по-королевски подбоченись сидел в седле белоснежного жеребца, и его острые серые глаза замечали все. Говорили, что такой странный, проницательный взгляд был и у Карла Великого, но Ришелье не хватало великодушия и щедрости сердца, чтобы заслужить такую же любовь окружающих.

В лагере он внимательно осмотрел укрепления, дал несколько полезных советов и удалился в свою палатку со штандартами французского короля. Немного погодя маршал де Лафорс собрал у себя офицеров, в том числе и де Арамисец с де Аржаноном.

-Его высокопреосвященство хочет расспросить кого- нибудь о жизни в лагере, - сообщил маршал мрачно. - Я только что объяснял его светлости, почему вы до сих пор не смогли прорвать оборону крепости... Признаюсь, его светлость рассержен! Он считает, что дело в недобросовестности солдат и командования. Я не хочу приказывать вам, г-да. Лишь прошу самим решить, кто отправиться отстоять доброе имя Французской армии перед Великим кардиналом!