-Доброй ночи, сударь!
-Вы идете, наконец, Анри? - проворчал де Батц. - Доброй ночи, госпожа де ла Шпоро!
-Доброй ночи!
Но улыбка ее, самой очаровательной, прелестной, элегантной дамы в Париже, была предназначена г-ну де Арамисец. Рядом с ним, остроумным, живым, ласковым и плескалось настоящее счастье для Джулии! Она едва могла дышать от восторга, когда он многозначительно пожал ей руку.
Изабелла читала молитвенник у открытого окна. У ее ног, свернувшись калачиком, уютно спал котенок. Джулия, открыв дверь их комнаты, без сил прислонилась к косяку двери. Изабелла подняла голову от книги, и серые глаза ее озорно блеснули.
-Как прогулка с бароном де Арамисец, дорогая?
Жули подняла на нее сияющие, широко раскрытые глаза. В них горело чистое пламя восторга.
-Этого не может со мною быть! - прошептала она.
-Я могу подтвердить, что может! Он влюблен в тебя, конечно! Я была права, как всегда. О, да он подарил тебе цветы!
-Я схожу с ума от счастья, Изабелла, милая!
Джулия бросилась в объятия подруги и закружила ее по комнате. Та рассмеялась.
-О чем же вы так долго беседовали, Жули?
Джулия сжала ее руки и тихо, страстно заговорила:
-Он - странный и милый, но палец ему в рот не клади! Совсем такой, как мне хотелось в мечтах! Он так дорог мне!
-Еще бы!
-О, боже, Изабелла! Наконец- то я встретила совершенно необычайного человека, такого милого... Но что это? Я вижу чудные розы у твоей постели! Да неужели г-н де Силлек бросил, наконец, борьбу с сословной честью и разрешил себе побыть просто человеком!?
Улыбка исчезла с губ графини, словно смытая горькими невыплаканными слезами. Жули с грустью почувствовала, как дрогнули и сникли ее плечи.
-Не смейся надо мной, - тихо произнесла Изабелла, отворачиваясь и вновь беря в руки молитвенник. - Я не могу мечтать даже о его взгляде, а ты говоришь такие вещи...
-Значит, он все- таки не разрешил себе быть просто человеком.
-Жули, прошу, не смущай меня!
-Но ты всегда столь проницательна, Изабелла, ты так хорошо чувствуешь людей, неужели ты сама не понимаешь, отчего г-н граф так сдержан с тобой? - спросила Жули, с любовью устраивая свой букет на подоконнике окна. Личное счастье не заставило ее забыть, что и ее верная подруга нуждается в помощи. - Неужели тебе не кажется деланным его странное равнодушие?
-Не, кажется! - тяжело вздохнула Изабелла. - И не утешай меня, милая. Я справлюсь сама.
В глазах ее заблестели слезы, но ни одна не пролилась на бледные щеки. О, да! Она умела страдать, не обременяя других, превозмогая по мере сил страх, боль, отчаянье, стараясь не показывать окружающим, как ей трудно и больно, но, может быть, поэтому ей было так тяжело.
-Ты нуждаешься в утешении, Изабелла! - серьезно молвила Жули. - Доверься мне, расскажи все-таки, что тебя мучает!
-Я не могу!
-Я знаю, как высоко ты ценишь личное мужество в человеке, выносливость, честность, чувство собственного достоинства и прочие прекрасные качества, но я же вижу, что тебе нужно говорить о графе де Силлек!
-О, нет!
-Тогда просто признайся мне, что он красив!
-Де Арамисец? О, да! - губы Изабеллы озорно улыбнулись.
-Нет, твой де Силлек!
-Он для меня - неразрешимая загадка, Жули, и, наверно, останется далеким навсегда. Увы! Он не хочет видеть меня, не то, чтобы со мной откровенничать.
-Я бы так не сказала! - заявила Жули, садясь у ног подруги. - Я кое-что знаю об этом!
Изабелла нервно встала, отчего резко всколыхнулось пламя свечей, породив тревожные тени в углах комнаты.
-Ах! - воскликнула она дрожащим голосом, словно больше не могла сдерживаться. - Мне так страшно, Жули!
-Господи, да отчего!?
-Мне досадно, что я кажусь ему глупой, злой, неинтересной, даже некрасивой! Страшно, что мы вернемся в Париж, и я больше никогда его не увижу! Боязно, что он всегда будет со мной холоден и бесстрастен! Мне жутко оттого, что я не знаю, что мне говорить рядом с ним, меня бросает то в жар, то в холод, я лепечу при нем что-то жалкое! Жули, неужели этот постоянный страх и есть любовь?!