Де Порто, в свою очередь, был счастлив.
-Какие цветы дарить вам, дорогая моя графиня, чтоб вы выделяли меня среди всех господ, что вечно крутятся вокруг вас!? - серьезно поинтересовался он, когда они свернули к Люксембургскому дворцу.
-О, г-н де Порто! Я, право, смущена вашими словами ...
-Но я мог бы не спрашивать, черт возьми! Я уже заметил, что вы любите розы! Я очень наблюдательный человек! Я прав, сударыня?
-Да, я люблю розы, как мама. У нее в туалетной комнате всегда стоит букет алых роз.
-А моя матушка любила шиповник, - произнес де Силлек.
Изабелла и де Порто одновременно повернули к нему головы.
-Я в детстве каждое утро срезал ей шпагой ветки шиповника. Матушка утверждала, что этот цветок - цветок верности. Она ставила охапки моих цветов на стол в главной зале нашего замка, а я смотрел на них и был несказанно горд собой.
-Вы никогда не говорили о своей семье, - заметил де Порто изумленно. - Я всегда считал, что ваша матушка умерла, когда вы были слишком малы, чтоб помнить ее!
Де Силлек кивнул.
-Да, вы правы, де Порто. Она умерла, когда мне было очень мало лет. Но я до сих пор помню как она, шурша шлейфом, будто шла по траве, входила в залу, где мы фехтовали с отцом, и садилась рядом вышивать. У меня горели щеки от стыда за пропущенные удары, но я ни за что бы ни отказался от этих, скажу прямо, весьма поучительных, поединков с отцом. Я тогда очень многому у него научился. А мать занималась со мной геральдикой, и я рисовал целыми днями гербы всех родов Франции, а отец в это время любил поговорить со мной по-латыни и по-гречески.
-Вы знаете греческий? - изумился де Порто.
-Вы очень любили матушку, - прошептала Изабелла.
Черные глаза де Силлек зажглись внутренним светом. Он так пристально взглянул на Изабеллу, словно хотел ответить сам себе на какой-то важный вопрос.
-Моя матушка, сударыня, частенько повторяла мне: "Выбери себе дорогу по совести, сын мой. Выбери такую, которая была бы прямой и нужной именно тебе". Говорят, что и ваша мать, благородная г-жа дю Трамбле, сказала вам как-то такие же мудрые слова?
От его чарующей улыбки для Изабеллы вокруг пронзительно и чисто засияли звезды.
-Да, вы правы. Потому-то я и оказалась в лагере сторонников короля Людовика, а не кардинала Ришелье.
Она нахмурилась. Де Силлек пристально наблюдал за ней.
-Я слышал от господ мушкетеров, что вы обладаете разнообразными талантами, сударыня, в том числе и фехтуете? Это так?
-О, да, но фехтую очень посредственно, г-н де Силлек! Я и учусь-то фехтованию только для того, чтоб защитить себя в случае опасности. Но, смею надеяться, моя жизнь никогда не будет зависеть от умения владеть шпагой, а вот ваша...
-После тренировок с отцом я не опасаюсь за свою жизнь. Но позвольте поинтересоваться, с каким же счетом вы обычно заканчиваете свой учебный поединок?
-Боже! Вы, верно, хотите меня пристыдить, потому и спрашиваете? - в ее глазах появилось что-то непостижимое, отчего де Силлек улыбнулся той очаровательной улыбкой, что так шла ему, и глубокие глаза его блеснули.
Де Порто в этот момент замахал рукой какому-то приятелю из множества сновавших по улице военных и, извинившись, покинул друзей, как он выразился, всего на четверть часа.
-И все же, сударыня! Каков бывает счет?
-Из девятнадцати общих ударов мои - только восемь-девять.
-Такой счет достоин уважения! - де Силлек в изумлении склонился к ней. - Я опасался бы увидеть вас стоящей с оружием против меня!
-Что вы, сударь! Вы - опытный военный, и тут же бы распознали мой главный недостаток в бою!
-Ваш отец, уж коли он всерьез занимается вашим обучением, должен был его заметить и исправить! - улыбка замерла у него на губах. Он нахмурился.
-Это недостаток, который, увы, нельзя так просто исправить!
-«Испанская школа»? Удар в падении?
-Мой недостаток, пожалуй, из области душевной, чем физической и, увы, не поддается никакому исправлению. У меня не хватает духу сделать противнику решающий укол.
Де Силлек сделал недоверчивое движение.