Приключения Ёженьки и других нарисованных человечков
1
Ёженька появляется на свет
Страшная буря
Необитаемый остров
Как начиналась и как кончилась война с людоедами
Школа в вулкане
Далеко-далеко, на берегу моря-океана, за тридевять земель и ещё за высокой горой, в маленьком городе у опушки бора жили два брата-художника. Младшего брата звали Добрый Художник. А старшего — Злой. Провёл старший брат чёрной-пречёрной краской черту.
— Всё, что по эту сторону, — моё! — сказал он младшему.
Видишь, ему досталась большая половина комнаты.
И большая половина окна.
И большая половина леса, который виден в окне.
И большая половина звёздочек, которые горят над лесом.
Стал Добрый Художник рисовать на большом листе бумаги картинки и буквы для азбуки: «А»... «Б»... «В»... Поглядел, а часть листа попала за чёрную черту к злому брату.
Плохо, да что поделаешь.
Работает Добрый Художник, рисует. К вечеру холодно ему стало, руки совсем замерзают. Пошёл он в дремучий лес — хворосту набрать и печку протопить.
Идёт он чащобой. Деревья трещат от мороза. Темно. Холодно. Страшно.
Идёт он, идёт и вдруг слышит дрожащий голосок:
— Простите, пожалуйста, я ззз... а... мм... е... рр... ззз... аю... Оглянулся Добрый Художник, а в сугробе, под ёлочкой, ёжик.
Плохо бедняге: шуба заледенела, щёки побелели от мороза.
Ежик-ежище — Чёрный носище... Знаете, когда Еж возвращается из леса в нору, он снимает колючую шубу, вешает на гвоздь и надевает мягкую пижаму.
И ежата, когда возвращаются из леса в нору, тоже снимают колючие шубки и надевают мягкие пижамы.
Но когда Еж выходит из норы в лес, он никогда не забывает снять пижаму и надеть колючую шубу.
И ежата тоже никогда не забывают. Колючки защитят и от лисы и от волка!
А от мороза трескучего? От ветра ледяного?
Нет, от мороза и ветра они не защитят.
Пожалел Добрый Художник ёжика и положил его за пазуху: пусть бедняга отогреется.
Положил он его на грудь и укололся больно-пребольно. И сразу почувствовал: что-то странное творится кругом. Будто бы он спит, но с открытыми глазами. И будто бы тепло стало в лесу.
Ели и сосны стряхнули снег, похлопали мохнатыми лапами, взялись за руки, окружили Художника, ведут хоровод, и маленькая ёлочка тихо приговаривает:
— Не бойся. Ничего страшного не случилось.
— Ничего не бойся! — вслед ёлочке повторяет мудрый старый пень в снежной высокой шапке. — Просто-напросто ты стал волшебником. Так бывает с каждым, кто в зимнюю стужу, в морозную ночь повстречает Ежа-ежища — Чёрный носище и согреет его.
— Что же мне делать? — спросил Добрый Художник, который всё-таки очень испугался.
— Будь осторожен! — десятками голосов ответили ели, и сосны, и лесной ветер.
Синие подснежники на секунду выглянули из окошек снежных сугробов — своих домов, тоже сказали:
— Будь осторожен! — и снова скрылись в сугробах.
— Будь осторожен! — проскрипел старый пень в снежной шапке. — Помни: это нелегко — стать настоящим Добрым Волшебником.
... Очнулся Художник, а он уже дома.
В печке горит хворост. Тепло. На столе недорисованная азбука.
«Неужели мне всё только приснилось?» — подумал он.
Глядит, а из рубашки ежиные иглы торчат. Положил он иглы на стол, и вот уже это не иглы, а цветные карандаши.
Один, серый, карандаш укатился за чёрную черту — к Злому Художнику. Тот его — цап-царап.
— Мой! — говорит. — Не отдам!
Добрый Художник сразу догадался: это не простые, а волшебные карандаши. И всё, что нарисуешь волшебными карандашами, будет живое!
И подумал он:
«Нет у меня дочки. А какая жизнь без детей? С кем посмеёшься? Кому порадуешься? Кому сказку расскажешь?»
И решил он: «Дай нарисую я себе маленькую доченьку. И назову её Ёженька».
Взял и нарисовал.
Вот какая девочка получилась! Синеглазая, рыжая, с бантами — славная!
Славная-то славная, только капризная немного. Огляделась Ёженька и захныкала:
— Ску-у-у-учно!