- Беги скорее, а то я тебя резинкой сотру! - подгоняет Злой Художник Чудовище. - Растопчи Ёженьку!
Это он только так похвастался, Злой Художник. Никакой резинкой не сотрёшь то, что нарисовано волшебным карандашом.
- Отпускай! - скомандовала тем временем Ёженька.
Разжали Ёженька и её братья руки, упали на землю.
Пальма разогнулась. «Мишки», шоколадные бомбы, кремовые пирожные, торты полетели навстречу Чудовищу!
А вместе со сладостями полетело и сердце - то, запасное.
Чудовище увидело, какие вкусные вещи летят, и открыло пасть. Оно было хотя и Чудовище, но сластёна.
Проглотило оно сто тортов, тысячу пирожных, десять тысяч конфет и вдруг улыбнулось и сказало Ёженьке:
- Ни за что я тебя не растопчу и не проглочу. Давай будем дружить!
Ведь вместе со сладостями в него влетело сердце. И стало Чудовище доброе и милое.
Протянуло Чудовище Ёженьке лапу.
И Ёженька смело протянула ему обе руки и тоже сказала:
- Давай будем дружить!
Всё бы хорошо, но Злой Художник стащил тем временем красный карандаш и нарисовал извержение вулкана.
Всё загрохотало вокруг. Красный дым повалил из жерла вулкана и застлал небо.
Льётся красная кипящая лава.
А Злой Художник радуется.
- Пусть весь остров зальёт, и всё погибнет… - бормочет он про себя.
Уже поток лавы совсем близко, у самых ног Ёженьки и её братьев. Жаром пышет в лицо.
Страшно? Конечно, страшно. Только Ёженька не испугалась. Вот она улыбнулась, шепнула что-то воинам-ежам. Ещё секунда, и повисли Ёженька и её братья на морожено-пломбирной пальме… Р-раз! - и полетели навстречу лаве три миллиона порций сливочного, шоколадного, лимонного мороженого.
И ещё миллион порций крем-брюле!
Лава, конечно, тут же замёрзла.
Жалко, столько мороженого пропало, но зато - уррра! - остров спасён.
…А Чудовище тем временем погнало людоедов к самому морю. А там пожалело их и спросило:
- Не будете больше людоедами?
- А мы и не людоеды вовсе. Нас только прозвали так, чтобы страшнее было.
- Воевать больше не будете? - спросило Чудовище.
- Честное слово, не будем!
- Никогда?
- Никогда!
- Тогда идёмте мириться.
И помирились.
И зажили дружно.
…А остров с тех пор стал называться Островом Нарисованных Человечков.
Ты посмотри на глобусе и, может быть, найдёшь его. А может быть, и не найдёшь, потому что он очень маленький.
Маленький, но какой красивый, зелёный! Пальмы весело болтают друг с другом.
Из вулкана вытекла вся лава, так что внутри стало хорошо и просторно.
Теперь там школа.
А на стене в школе висит табель, в котором Старший Еж - он стал учителем - проставляет отметки всем ученикам.
А шапочку Ёженькину, которая вроде короны, носят по очереди все. Кто дежурит по школе, тот и носит. Сегодня дежурит Чудовище.
После уроков Нарисованные Человечки идут купаться в море или катаются на катке, который сделался из замороженной лавы. Замечательный каток!
Ёженька учит кататься Чудовище. Оно не очень-то ловкое, да и нелегко быть ловким, если ты такое громадное. Вот оно упало, всплакнуло было, но лизнуло лёд и сразу утешилось. Лёд-то ведь сладкий, из самого прекрасного мороженого.
А иногда утром, в солнечный денёк, все Человечки стоят на берегу, около своих трёх пальм. Что они ищут глазами? Почему лица у них такие задумчивые, даже грустные? Особенно у Ёженьки. Может быть, они ищут дом за морями и лесами, да ещё за высокой горой, в маленьком городе, на опушке дремучего леса, - дом, в котором они родились и где живёт Добрый Художник.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Часто-часто стояла Ёженька на берегу Острова Нарисованных Человечков и глядела туда, где за синим океаном в маленьком городке остался её отец - Добрый Художник. Иногда в такие минуты подходило к ней Чудовище, осторожно касалось лапой плеча девочки - надо быть очень осторожным, если лапа весит сто килограммов да ещё если на ней такой острый рог, - и тихонько говорило:
- Что им сделается - твоему доброму отцу и моему злому? Живут-поживают, добра наживают… Пойдём поиграем, а то, когда ты грустишь, моё чудовищное сердце просто разрывается.
Однажды, когда совсем невмоготу стало Ёженьке, она побежала к Маленькому Ежу, уткнулась носом ему в грудь и горько заплакала.
- Не плачь, - сказал Маленький Еж. -
Я переплыву океан и привезу письмо от отца.
- Глупый! - ответила Ёженька. - Океан больше, чем тридцать морей. Ты утонешь, а я умру с горя.