Дядя Сидор метался от скамейки с бабусями к подъезду и обратно, исступленно выкрикивая одно и то же:
—Обокрали... Ключ утащили... Ой, беда!..
Он шарил во всех карманах и, не находя ключа, хватался за голову и продолжал выкрикивать свое:
—Прямо из кармана... Обокрасть хотят...
Скоро вокруг дяди Сидора собралась изрядная толпа сочувствующих и он уже в который раз повторял свои жуткие подозрения, смысл которых сводился к тому, что неизвестные похитители, выкрав ключ, теперь позарятся и на дверь его квартиры, а значит его имущество и жизнь — в серьезной опасности.
Заметив, что Борька нервно рыщет в кармане, отыскивая подобранный нами на тротуаре ключ, я сразу же сообразил, что это, вероятно, и есть «похищенный грабителями» ключ дяди Сидора. Но представив себе, что разразится, если Борька невинно предъявит сейчас ключ убитому горем дяде Сидору, я стремительно подскочил к Борьке и успел шепнуть:
— Не показывай...
Борькина рука будто умерла. Он поднял на меня огромные глаза и я прочитал в них отчаяние. Руки из кармана Борька не вынимал. Но я понимал, что, если и вынет, то только с намертво зажатым в пальцах ключом. Уж тогда-то дядя Сидор, чего доброго, живо ославит его на весь двор, а может, даже обвинит в том, что Самохвалов покушается на его «антиквариат». Поди докажи, что нет, если мы уже дважды побывали у него. Вроде как бы высматривали особо ценную рухлядь...
Поняв, что может произойти непоправимое и что надо спасать положение, я вплел в хор путаных и бессвязных советов и утешений, на которые сейчас не скупились соседи, и свой вопль.
— Надо замок сменить!— крикнул я, и все почему-то умолкли, а дядя Сидор замер, будто мое предложение застигло его врасплох. Но тут все заволновались и стали говорить, что верно, что, сменив замок, можно сто раз начихать на потерянный ключ и на грабителей, которые, конечно же, уже сейчас готовят мешки и точат ножи, чтобы разделаться с ни в чем не повинной квартирой дяди Сидора.
— Верно!— повеселел дядя Сидор.— Но как же его сменить, если дверь заперта? Это ж, получается, ломать ее надо... Это ж, выходит, и дверь менять надо... Это ж, получается, сумасшедшие деньги...— дядя Сидор взвинчивал себя, как жаворонок, сверлящий синеву неба.
— А если ее изнутри сперва открыть?— хитро подсказал я.— Тогда и дверь ломать не надобно. Замок-то я ваш видел, он изнутри легко отпирается.
—А как я теперь в эту самую внутрь попаду?— чесал затылок дядя Сидор.— Я его и не запер вовсе. Захлопнул — и все! Вышел-то всего ничего, мусор вынести. А как теперь попасть? Ты ж меня пипеткой через замочную скважину в квартиру не капнешь. Чай, я не капля...
—А если по карнизу?— показал я.— Вон — положить доску из окна подъезда на карниз балкона. А там у вас, хорошо, окно открыто, р-раз — и через балкон к двери.
—Ого!— присвистнул дядя Сидор.— Это ж тебе третий этаж, а я, чай, не циркач.
—Подумаешь, третий этаж,— гнул я свое.— Я вон читал, один голодный каскадер в Америке на крышу стоэтажного дома за три часа забрался — и ничего, а тут даже лезть не надо, по доске два шага — и там!.. Что и говорить: после того, как Борька заставил меня ночью тайно спуститься с третьего этажа гостиницы на балкон второго, эта дневная, да к тому же вполне легальная операция казалась мне и вовсе невинной забавой.
Мой уверенный тон, похоже, вселил в дядю Сидора Щипахина какую-то надежду; взгляд его заметался по толпе, и вдруг, остановив его на Ромке Суровцеве, дядя Сидор просиял и воскликнул:
Ромашка! Может, ты и слазишь?
Суровцев побледнел и замахал руками:
Да вы что! Я высоты боюсь. С детства...
—Вот еще!..— обиделся дядя Сидор.— Неуж, струсил? А ведь я тебя, братец, кажется, не обижал. Или не выручишь?
Ромка пугливо и проворно ввинтился в толпу, как дождевой червь, слегка потревоженный лопатой рыбака. Следом за ним утонул и Шакал. Толпа гудела.
—Ну вот!— горестно развел руками дядя Сидор. — Только ломать и осталось. Сам-то я ни в жисть туда не залезу. В мои-то годы трюки откалывать...
Доску найдете?— спросил я.
Есть доски!— кивнул дядя Сидор.— В сарайчике.
Тащите сюда. Сейчас сделаем! Как в цирке...
Дядя Сидор с недоверием поглядел на меня, но мгновение спустя помчался к старенькому гаражу, служившему музеем для его бесчисленных коллекций. Вскоре он принес широкую доску метра в два длиной. По такой доске ловкач и на трехколесном велосипеде проехал бы. Если, конечно, суметь поднять велосипед на дыбы... Не забыл и пилу. Мы быстро отхватили пилой угол доски, рассчитав так, чтобы она плотно легла на боковой карниз балкона, выпиравший на ширину кирпича, и поспешили в подъезд — к окну, откуда и собирались проложить к балкону мост. Когда доска легла на карниз и я собирался было ступить на нее, чтобы спасти дверь дяди Сидора, меня потянул за руку Борька.
— Дай мне!— твердо сказал он.— Я полезу. Если не ошибаюсь, это я — Главный Тимур. Не так ли? А значит первая попытка — за мной.— И, сощурив глаза, он сурово и глубоко посмотрел на меня. Я понял его замысел и, не споря, отступил.
В успехе Борькиной экспедиции я ни на миг не сомневался. Борька в четыре секунды дошел до балкона, ухватился за подоконник и, сложившись пополам как перочинный ножик, перевалился в квартиру под шумные аплодисменты затаивших дыхание болельщиков. Вскоре входная дверь отворилась, и, потрясенный стремительностью операции, дядя Сидор заключил спасителя в объятья. Высвободившись из них, Борька смущенно залепетал:
—Ну что вы... Это же так просто... На физкультуре мы еще и не такое проделываем.
И словно спохватившись, Борька полез в карман, достал найденный нами на тротуаре ключ и протянул дяде Сидору:
—Вот ваш ключ. Ваш?
Дядя Сидор как-то странно дернулся и дрожащей рукой пугливо потянулся к ключу.
Мой!.. Мой, братцы! — воскликнул он. — Это что же такое происходит? Выходит, я его дома оставил, а дверь просто захлопнул?
Ничего подобного,— хмуро возразил Борька.— Вы же видели, я его из кармана достал — он около подъезда валялся.
Так это ты его нашел?— изумился дядя Сидор.— Чего ж сразу не отдал? Зачем тогда этот смертельный номер?
Затем!— отрезал Борька.— После того, что вы сказали про ключ, куда безопаснее было лезть через балкон, чем просто отдать его...
Тут счастью дяди Сидора и вовсе не стало предела. Шутка ли — и дверь спасена, и на замок можно не разоряться. А больше всего радовался дядя Сидор своей рассеянности. Ведь, не найдись ключ — немалые бы ему сейчас предстояли хлопоты с замком.
Помаленьку зеваки начали расходиться. Дядя Сидор поманил нас с Борькой в квартиру и закрыл дверь. Лицо его дышало любовью.
Хотите с автоматом поиграть?— спросил он.— Целый час... И денег не надо!— щедро раскошеливался он.
Не,— покачал головой Борька.— Мы же за так, за бесплатно. При чем тут автомат?
Дядя Сидор развел руками и открыл нам дверь. Мы спустились вниз, как вдруг дядя Сидор вновь отворил дверь и гулко крикнул нам:
—Эй, пацаны, на секундочку!..
Мы поднялись к нему, и дядя Сидор, подмигнув Борьке, спросил:
Песок нужен?
Песок?— растерялся Борька.— Зачем?
—Как это — зачем? Не притворяйтесь. Вы же ванную собираетесь переделывать. Кто ж про то не знает.
—Не сейчас,— сказал Борька.— К лету...
Пусть к лету,— остановил его дядя Сидор.— Все равно ведь песок нужен. Так слушай — я вам свой отдам. Не покупайте, ладно? Хоть сейчас берите ведра — и несите к себе.