— Стража! — заорал храбрец не своим голосом. От этого крика у Жёлудя подкосились ноги. Он так испугался, что не мог тронуться с места, и машинально схватился за рукоять меча.
— Не убивай! — снова завопил набоб. — Забери всех моих солдат, только оставь меня в живых! — Он бросился на колени и поднял руки вверх. — Сдаюсь! Только скажи, кто ты такой?
Трусливое хныканье Тур-Боба несколько успокоило Жёлудя. Когда сбежалась стража, он уже полностью взял себя в руки и важно сказал:
— Напомните этому оболтусу, кто я такой!
— Вы — господин всех бобовых, несравненный Тур-Боб-набоб!
— А кто же я? — ничего не мог понять заспанный вояка.
— Ты — моя тень, призрак, который в дневное время мне не нужен, поддразнил его Жёлудь. — Солдаты, спрячьте его куда-нибудь в тёмное место до ночи! — приказал он.
— Ложь! Это предательство! Слушать мою команду! — завопил очухавшийся Боб-набоб.
Но часовые выполнили приказ Жёлудя — заперли своего настоящего предводителя в подземелье.
Сыну Дуба так понравилось быть могущественным, всеми почитаемым командиром, что он решил подшутить и над своим приятелем Горошком. Сгибаясь под тяжестью орденов, он направился к его палатке и закричал грубым голосом:
— Эй, заговорщик, отопри!
Думая, что Тур-Боб пронюхал про их заговор, Бегунок схватил со стены старинный пистолет и выпалил в эту движущуюся груду крестов и медалей. К счастью, пистолет был очень старый, с кривым дулом. Пуля только сбила с притворщика шлем, что и разоблачило его.
— Это… это… — ещё больше испугался Горох; ему даже дурно стало. — Это ты?..
— Я, я, а кто же ещё! — распахнул объятия Жёлудь. — Всё вышло гораздо лучше, чем мы с тобой предполагали. Набоб пехотинцев уже сидит в темнице!
— Это прекрасно! Теперь прикажи трубачам трубить конец войны, чтобы мы могли вместе с солдатами весело и без помех вернуться домой.
— А всадники? Надо и для них что-нибудь придумать, — сказал Жёлудь и снова сел что-то писать. На этот раз у него получилось гораздо лучше. После долгих мук творчества он прочёл Гороху такое воззвание:
Да сгинут мрак, Разбой и злоба! Долой вояк! Долой набоба!
— Чудесно! — запрыгал Горох. — Восхитительно! Отпечатав несколько тысяч воззваний, друзья принесли их к батарее тяжёлых орудий, набили листовками несколько десятков самых больших снарядов и велели выстрелить в небо. Когда снаряды начали разрываться, на поле брани посыпались тучи листовок. Солдаты читали воззвание, радостно подбрасывали кверху шапки.
Как только прозвучали первые звуки трубы, пехотинцы побросали оружие и через пять минут разбежались кто куда. Вокруг не осталось ни одного солдата. Увидев это, стали понемногу расходиться и всадники. Они ещё не верили трубачам и думали, что это очередной манёвр противника. В самый разгар суматохи и проснулся их повелитель.
— Почему отступаем? — вскричал он. — Где мои брюки? Где мой меч? Мои ордена?!
Услыхав грозный голос командира, всадники стали ещё сильнее нахлёстывать кузнечиков и отступать по всему фронту.
Ничего не понимая, Тур-Боб завернулся в одеяло, вскочил на неосёдланного коня и страшными воплями и руганью кое-как остановил беглецов:
— Ни с места! Либо вы сейчас же найдёте мои штаны, либо я вас, трусы, в порошок сотру! Я вам покажу, где раки зимуют! Я из вас кашу сварю!
Войско, выстроившись, ждало, что будет дальше. День клонился к закату, а Боб-набоб, завёрнутый в одеяло, метался как призрак по полю и всё угрожал:
— Я вас расстреляю! Я из вас масло выжму! Я вас, как ягоды, на былинку нанижу!
Чем больше неистовствовал повелитель всадников, тем меньше верили ему солдаты.
— А где твои погоны? — спросил вдруг кто-то из всадников.
— Это вы скажите — где? Трусы, негодяи, сони! — буйствовал Тур-Боб.
— Это, наверное, какой-то шпион, — решили солдаты и тут же схватили взбешённого командира за шиворот. — Я ваш повелитель! Я ваш господин!
— Очень хорошо, сейчас мы это проверим, — сказали солдаты и велели своему бывшему начальнику оседлать коня.
Тот даже не знал, с чего начать. Тогда кавалеристы дали ему меч и велели наточить. Набоб принялся так яростно крутить точило, что меч оказался весь в зазубринах, точно пила. Третьего задания ему уже не дали. Солдаты содрали с Тур-Боб-набоба одеяло и увидели, что перед ними даже и не Боб, а выродок какой-то.
— Сжальтесь, — умолял он. — Я больше никогда не буду воевать!
Солдаты стали размышлять. А тем временем над их головами разорвалось несколько снарядов, пущенных Жёлудем и Горохом, и посыпался дождь листовок.