Мысль о том, что он так же ласкал других женщин, ревниво кольнула сердце Натальи.
— Женщины все хорошие попадались. Но больно уж несчастные. Похоже, жизнь у них по разным причинам не сложилась. И все они мне безразличны были, все как бы мимо меня прошли. А тебя, как только увидел, все во мне буквально перевернулось. — Наклонившись над Натальей, он прильнул губами к ее уху и зашептал: — Сказка такая есть про Хозяйку Медной горы. Так вот ты и есть та самая Хозяйка. И глаза у тебя, как настоящие самоцветы. Я даже юность свою вспомнил, — стихотворение тебе посвятил. Если бы я был художником… — Он облокотился на одну руку, а другой сделал круг в воздухе, как бы рисуя ее портрет…
— Ну уж нет, художников в нашей семье хватает, — отказалась Наталья, — а вот поэтов еще не было.
Ощутив поддержку, он резко приподнял ее вместе с подушкой и, усадив в постели, как на троне, заявил:
— Поначалу у меня план был — увезти тебя к себе. Дом у нас с сестренкой большой. Сам своими руками построил. Простор, озеро перед домом — все твое. Думал, ты картины писать будешь.
Наталья покачала головой.
— Ведь ты же говорила, что всю жизнь об этом мечтала?
— Мечтала, — подтвердила Наталья.
— Хватит тебе по свету мотаться. Всех денег не заработаешь. Женщине не этим заниматься положено… — Сергей провел широкой ладонью по длинным распущенным волосам Натальи и взволнованно добавил: — Женщина любить должна и… быть любимой, в этом ее предназначение.
— Ну, а что же с сестренкой твоей? — смутившись от его слов, спросила Наталья. Исповедь этого сильного простого человека растревожила ее сердце, доброе и отзывчивое. Еще не прошло и месяца, как она подобрала на улице потерявшего сознание Игоря, но уже готова была броситься помогать незнакомой больной девочке.
— Самое главное я тебе не рассказал. Этот американский хирург приезжал сюда, в Москву. И вместе с нашим врачом они прооперировали ее. Теперь сестра здорова. Вернулась на Север к моим родственникам. Я от радости голову потерял. А дальше больше. Неделю спустя телеграмма с приисков приходит. Разыскивает меня один фирмач. Он и раньше к нам приезжал. Невзрачный такой, но сказочно богатый! Собственные шахты у него по добыче алмазов. Он со мной до этого месяца два работал. Видно, присматривался. А сейчас решил взять с собой в Америку. Контракт на два года привез. Даже в Москву за мной прилетел. Дом с прислугой обещает. Забирай семью, говорит, заработаешь у меня, свои прииски в России купишь. Знаешь, жизнь ведь полосами идет. То сплошь неприятности, а сейчас, наверное, счастливая полоса пошла. — Мужчина улыбнулся своей широченной улыбкой и, обхватив Наталью крепкими руками, произнес: — Предлагаю тебе стать Хозяйкой будущей Медной горы. А все это, — он показал на огромную спальню, — доченьке своей отдай. Пусть замуж за того парня выходит. Он чем занимается?
— Художник, — вздохнула Наталья.
— Ну вот, — обрадовался Сергей, — значит, у него ничего нет. А ведь по нынешним временам с милым в шалаше вовсе не рай.
— Да уж, — согласилась Наталья.
— Так что решай. В Америку со мной на два года поедешь?
— Как же мой бизнес? — Наталья в растерянности посмотрела на Сергея. Не думала она, что ее случайный звонок с вполне конкретными намерениями заведет так далеко.
— Я ведь жить без тебя не могу, как глаза закрою, вижу твои губы, волосы, твое тело — всю-всю. Каждый день звонил…
Сергей прижал Наталью к себе, и она вновь почувствовала, как этот человек полностью властвует над ней. Все ее дела и даже отношения с дочерью откатились куда-то далеко, стали мелкими и незначительными. Был только он, его сильные руки, крепкое тело, лицо, чуть окающая речь. И эти долгожданные для каждой женщины слова: «Я не могу без тебя жить». И она, как девчонка, зарылась в его теплые объятия, ставшие для нее близкими, родными и самыми главными в холодной, одинокой женской судьбе.
17
Голубой снег искрился на солнце, отражаясь в глазах Насти и Симоны. Они стояли у подножия высоченной горы, наблюдая в бинокль, как Тенгиз готовится съехать с вершины.
Движущийся слаломом снежный вихрь принес с собой целого и невредимого Тенгиза. Он виртуозно подъехал к девушкам.
— Боже, я так боялась, что ты переломаешь руки и ноги, — с облегчением выдохнула Симона.
— Нэ надейся, тебе не представится возможность увильнуть от свадьбы! Ты обречена! Я вырос в горах. Это моя стихия. Предлагаю прокатиться. — Тенгиз показал рукой на широкие лыжи. — Кто смелый?
Девушки замотали головой.
— Тогда поехали к Игорю. — Тенгиз снял лыжи, и все втроем направились к ярким кабинкам фуникулера. Там уже собрались желающие подняться в поднебесье швейцарского курорта.